Приключения-76

Сборник

— А мне что прикажешь делать? — спросил Луцис.

— Завтра в семь утра подойдешь к порталу кафедрального собора, увидишь знакомую уже тебе женщину с зонтиком. Пусть узнает, кто поджег часовню. Пусть узнает, куда перекинулось пламя. И еще: сколько человек и кто в гостях у бабушки? Только ничего не забудь и не перепутай. Вечером пусть снова разыщет тебя и скажет, что следует. А ты позвонишь и дословно все передашь Штольцу.

— Понял, — хмуро согласился хозяин. — А если Штольц не ответит?

Пронас снова задумался.

— К Варнасу не ходи. Пошли к нему завтра кого-нибудь из своих людей, лучше, если это будет женщина, они меньше вызывают подозрений. —

Он помолчал. — Тех двух, пришедших из-за границы, лучше подержать пока в крепости. На связь выходить сейчас опасно. При первой возможности переправьте их в немецкий пригород, к Фогелю, пусть найдет им работу. А если Штольц тебе не ответит, ничего до моего возвращения не предпринимай. Все. Делай как договорились! А теперь проводи меня до угла переулка и проверь — нет ли за мной хвоста. Я спущусь к Неману, возьму лодку и махну на тот берег. Время еще, я думаю, позволяет. Послезавтра буду.

VII

Это же надо было так разоспаться. А еще, называется, контрразведчик. Хорош!

— Подъем, товарищи беспартийные, подъем, — гремел по комнате Крутис. — Пан Скочинский, да вы никак до утра проспать собираетесь?

Уже смеркалось, судя по всему — было часов девять вечера, сквозь оконце заползала вязкая, серая темнота.

Пятрас вскочил на ноги и потянулся, посмотрел в лицо Крутиса и, ничего не заметив, подумал:

Все идет как надо. Снаружи (он в этом ничуть не сомневался) за ними установлен надлежащий контроль. Здесь тоже полный порядок. Скочинский — на месте, Крутис пришел, сам он свои обязанности шофера выполняет безукоризненно аккуратно. Предложили явиться к Штольцу? Явился. Довезти до Укмерге? Пожалуйста. Решил Скочинский соснуть, когда они остались вдвоем, так и для него это время даром не пропало: свеж теперь, бодр, и сердце бьется радостно-взволнованно, как перед финалом стометровки, в котором он участвовал на втором курсе университета, как раз за месяц до того, как его впервые арестовали.

— Где у тебя можно сполоснуть физиономию, Юдас? — спросил Скочинский.

— Сейчас принесу, — ответил Крутис и вскоре возвратился, неся таз и кувшин с водой. — Ну так, слушай, — сказал он, когда Скочинский вытер лицо полотенцем, и, кивнув Жмудису, добавил: — И ты тоже слушай, парень! Сейчас мы пойдем к корчмарю Лошасу, что живет над рекой. Придется провести несколько часов в незнакомом обществе. Требуется от вас только одно: внимание и беспрекословное повиновение. По-моему, вы были предупреждены об этом еще господином Пронасом. Вы обязаны постоянно находиться возле меня. Не отходить от меня ни на шаг. Возможно, там развернется дискуссия. Возможно, начнутся споры. И чьи-то взгляды, чьи-то мысли вам понравятся, а чьи-то — нет. Так вот, никакого отношения к тому, что вы услышите, ни вы, ни я выражать не будем. Если склока в корчме перерастет в драку, а в начавшейся драке кто-нибудь случайно разобьет вашу голову стулом — да не послужит вам это поводом для отмщения. В таком случае, в случае, если события примут слишком бурный характер, наша задача — как можно быстрее покинуть этот спектакль.

Без четверти десять Янис Шапас вошел во двор корчмы. От кустов отделилась тень человека.

— Пароль?!

— За родину!

Незнакомец провел его через раскрытый проход в темный коридор. Он толкнул заскрипевшую на петлях дверь и, пропустив Шапаса, сказал:

— Проходи.

Шапас на мгновение задержался у порога, чтобы

осмотреть собравшихся, затем прошел в дальний угол. За столиком у окна, рядом с узкой дверью, Крутис переговаривался со стройным худощавым блондином. Возле них безучастно сидел Пятрас Жмудис. Везде уже расположились молодые люди, и, хотя столы были накрыты, к еде никто не прикасался. Чего-то ждали. Через несколько минут в зал ввалилась ватага парней. Два гимназиста, говоривших между собой по-немецки, подсели к столу Яниса.

Неожиданно из-за стола перед буфетной стойком поднялся человек.

— Господа! — зычным голосом обратился он к собравшимся. — Для регистрации прошу каждого написать на листе бумаги свою фамилию, псевдоним, если таковой имеется, адрес или явочную квартиру, где вас можно найти, а также организацию или город, которые вы представляете. Прошу также внести полагающиеся пятьдесят рублей.

В зале стало тихо — тишина нарушалась лишь шуршаньем бумаги да скрипом перьев. Шапас тут же достал чистый блокнот, вырвал из него листок и написал: «Янис Шапас, Зарасай, Кривая, 17, явочная — хутор Зитре, кличка «Буй».

Вскоре по одному, по два присутствующие начали подходить к столу старшего. За ними пошел и Янис. Принимая деньги, тот мельком взглянул на Шапаса. Но ни о чем не спросил.

Янис посмотрел налево — сейчас он видел Жмудиса совсем близко.

«Так вот он каков, Скочинский!» — подумал он, разглядывая соседа Пятраса. Крутис, нахмурившись, поглядывал в зал.

Тут рядом с Шапасом раздался радостный крик:

— Хозяин. Господин Клудис!

Янис оглянулся — некто, весь сияющий от счастья, расталкивая окружающих, пробирался к Жмудису. Недоуменно и виновато взглянув на Скочинского, Пятрас поднялся из-за стола. Привстал и Крутис, грудью преградив дорогу незнакомцу. Но тот, снова вскричав громко «хозяин», проворно пронырнул под рукой у Крутиса и повис на шее у изумленного Пятраса.

Возвращаясь к своему столу, Янис видел, что Пятрас что-то торопясь объясняет Крутису и Скочинскому, как беспрерывно что-то тараторит незнакомец. Скочинский, спокойно куря сигарету, смотрел на них снизу вверх. Крутис прямо, в упор, с отвращением разглядывал болтуна.

Янис не слышал, о чем там говорилось, но видел, как словоохотливый вдруг вытянул из кармана платок и вытер им набежавшие на глаза слезы.

Наконец Скочинский тоже встал и протянул всплакнувшему руку. Тот быстро пожал ее двумя руками и снова вытер платком глаза, а затем трубно высморкался. Жмудис что-то еще сказал и улыбнулся, а Крутис взял от окна стул и пододвинул его растроганному человечку. Тот сел и, благодарно закивав головой, ухватился за предложенную ему Скочинским сигарету.

Появились пятеро хорошо одетых парней во главе с Ричардом Варнасом. Все в ожидании смотрели в сторону руководителей. Варнас, расстегнув пуговицы пиджака, безо всяких предисловий обратился к собравшимся:

— Господа! Вы знаете, зачем мы собрались под крышу этого дома! Сегодня мы должны решить, быть или не быть Литве свободной от Советов. Настало время, когда каждый из нас должен сказать: я готов умереть за свободную Литву, я готов стать под знамена партии таутининков, потому что только она способна возглавить эту борьбу! Вот наш боевой призыв, господа! Зов наших предков! Завтра наши лидеры решат важный политический вопрос, вопрос о слиянии всех партий и группировок. На партию таутининков будет возложена задача руководства государством после захвата власти! Нас поддерживают друзья из-за Немана! С нами могущественная, непобедимая Германия и сам фюрер, господа!