Приключения Атреллы. Дорога на Регалат

Звонков Андрей Леонидович

– Фы тут фсе спите на хоту, кто усснает? Щтопы усснать, нато хотя пы класа от семли потнять и поклятеть на меня… Та, умело фас тут спеленали, как крутных тетей… – гость шел за Серником, в сторону от рудника. Наконец тот вышел на дорогу между плантациями и, указав направление, сказал:

– По прямой ити, слефа уфитишь пещеру. Фокрук фхота натпись – молитфа. Мешки понащалу пропофали сакрыть храм, но мы отстояли… такая переписка, пюрократия… но расрешили.

– Это хорошо, – гость остановил уходящего Серника, – я у тепя еще пояфлюсь…

– Когда?

– Не

фашно, кокта нушно путет. Ты, клафное, напери мне три ящика.

Гость качнулся в сторону и пропал, только взметнулись клубы пыли, указывая его движение по дорожке.

Серник понюхал пальцы, еще пахнувшие кровью.

– А щто? Мошет, и фернем сепе пылую слафу тетей нощи… «Плакослофенна Нэре и топра к щатам сфоим», – произнес он начало орийской молитвы.

На дороге оседала пыль.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой Атрелла опять лезет не в свое дело, бог Лит прощает ей грехи, а хозяин гостиницы «Баркас» расплачивается с ней по своему.

Хозяин гостиницы «Баркас» оказался совсем не толстым и бородавчатым, как подумалось сначала Атрелле (такой образ навеяло прозвище Жабель Дохлый). Был он тощим седым дядькой с желтушно-землистой серой кожей и желтыми склерами глаз. В гостинице стоял еле заметный приторный запах тлена, будто в морге.

«Печень, точно, – подумала Атрелла, – а вот что у него с печенью, нужно разбираться». И сразу, как молоточек по темечку: «Лицензия!». Девушка заставила себя стать обычной постоялицей обычной гостиницы. Как и посоветовал Ларик, она сослалась на рыжего водителя дилижанса.

Жабель заломил четыре нюфа, Атрелла пожала плечами и сказала, что если это цена лучших аппартаментов, то нормально, но сначала нужно посмотреть. Жабель сыграл бровями и спросил:

– А что же нужно юной госпоже в глухую ночь?

– Мне нужна комната с удобствами, чистое белье, и все это максимум за один нюф в сутки.

– Это цена какого-нибудь притона в трущобах на краю порта, а не приличного отеля, как мой «Баркас», – возразил Жабель, – я же вижу, что вы с ног валитесь. Уступлю номер за два, если снимете на неделю вперед.

Атрелла прикинула: четырнадцать нюфов, по одному за стол – еще семь, а сколько она проживет в Ганеволе? Кто б знал… а что она ищет? Сама себе на этот вопрос ответить не могла. Бегство из дома еще не казалось ей опасным предприятием, и все события, связанные с ней и вокруг нее выглядели словно само собой разумеющиеся и давно запланированные.

Она достала из сумки один лит:

– Хорошо. Добавьте трехразовое питание в номере, и по рукам.

Жабель улыбнулся. Девушка ему понравилась. Он протянул руку для скрепления договора. Атрелла протянула свою ладошку.

Как только их руки соприкоснулись, волна информации ударила ее прямо в темечко изнутри. Организм хозяина пылал от боли, которую испытывал Жабель. Но эта боль никак не отражалась на его лице, а юная лекарка

ощутила ее как свою, диагноз родился сразу: опухоль уже заполнила живот, она была огромная, бесформенная и внутри нее что-то чвакало и бурлило, а белесые вонючие шары метастазов грызли печень… один из них опасно расположился рядом с крупной артерией. Еще несколько дней и все будет кончено. Атрелла побледнела, на лбу выступил пот.

– Вам нужно к лекарю, дяденька, – сказала она жалобно. Она попыталась извлечь руку из ладони Жабеля, а тот вдруг прищурился и спросил хрипло:

– Лекарка?

– Еще нет, дяденька, только учусь.

– Хорошо ж ты учишься, если одним касанием определила мою хворь. («А я ее от порога определила», – подумала Атрелла.) Был я у лекаря, говорит: поздно… дни мои сочтены. Осталось денег собрать да в храм Нэре отнести, чтоб уйти без боли и не мучаясь.

Юная лекарка знала, что жрецы Безутешной практикуют за огромные деньги безболезненный переход в царство Нэре безнадежных больных или вообще людей, желающих поскорее окончить земную жизнь. Человек ложится на алтарь, жрец читает молитву, человек исчезает. Все. Был и нету. Храму выгодно. А все что выгодно, по утверждению нэреитов – морально.

Жабель не выпускал руку Атреллы, потому что ощущаемая им боль, разделенная на двоих, уменьшилась. А уставшая лекарка не знала, как отделаться от хозяина, и, скорее инстинктивно, чем намеренно, направила мощный импульс на уничтожение опухолевой ткани. Жабель почувствовал мощную волну энергии, пролетевшую по руке и завершившуюся ударом по опухоли в животе. Он невольно отпустил ее руку.

– Покажите мне комнату, – шепотом сказала Атрелла.

Жабель побледнел. Он молча смотрел на девушку, потом оторвался от стойки и подошел к внутренней двери, стукнул кулаком два раза:

– Дери! Вставай, проводи постоялицу. – Он оглянулся на Атреллу: – Мне нужно прилечь, что-то знобит… – прошел мимо заспанного портье и повалился в забытьи на теплую кушетку.

Портье, не заметив хозяина, с хрустом потянулся, поглядел на девушку.

– Вещи где?

– Все мое ношу с собой, – процитировала Атрелла древнюю арвальскую пословицу.

– Тогда пойдем.

Номер действительно оказался вполне приличный. Портье сдернул колпачки с вечных свечей, чтоб осветить все помещения. Показал, где удобства, постель, белье, как пользоваться запором на двери и шнурком для вызова горничной.

– Правда, горничной у нас нет, но приду я или хозяин, или его жена.

Атрелла умирала от усталости и невольно подталкивала портье к выходу:

– Я спать хочу, Дери! Я разберусь, идите.

– Да! В ванной спиртовая горелка для горячей воды, спирт в бутыли в шкафу. – Дери стоял в дверях, ожидая чаевых. – А еще там мыло, полотенце…

Она поняла, чего хочет настырный портье, и сказала:

– Я хозяину оставила лит, из сдачи возьми себе пару гимиков, остальное принесешь утром. А сейчас иди! И до утра меня не тревожь.