Приключения Атреллы. Дорога на Регалат
Шрифт:
В единственном крупном порту, где обитали только люди, жизнь, наоборот, затихала, загорались окошки канцелярии портовой охраны и таможни со складом – там, где шли прием-выдача грузов. Подчиняясь распорядку ориев, люди тоже приступали к ночной смене. Им предстояло выдавать прибывшие с материка грузы и загружать тяжеленные ящики с драгоценным орионом.
Людей на острове – единицы. И каждый на учете. Ории знают, если кого из людей вдруг не досчитаются – их ждут большие неприятности.
Люди не ории, ории не люди, у каждой общности свой график сна и бодрствования. На покрытом зеленью
Порт, носящий имя Ларин, был единственным, что связывало Орий с большим миром. Единственная накатанная дорога вела от порта через весь остров до рудника – огромного карьера в горах на юге, а вдоль нее тянулись поля карликовых древовидных папоротников с огромными сочными зелеными листьями, богатыми хлорофиллом. Вдоль дороги расположились фермы, а ближе к руднику – четыре больших поселка горняков.
На первый взгляд, все было тихо и благообразно – если бы не патрулировавшие побережье острова боевые корабли объединенной эскадры империи Эленсааров и республики Рипен.
Остров Орий гигантская резервация и тюрьма для ориев. Сюда свозят тех, кого поймают.
В сумерках над островом появился дирижабль. Опытный капитан воздушного судна на подлете уменьшил подачу горячего воздуха в оболочку, и дирижабль, пересекая полосу прибоя и прибрежных скал, принялся чиркать спущенным якорем по мясистым листьям папоротников, выдирая острыми растопыренными лапами клочья сочной зелени.
Наконец крюки вцепились в древесину, и началась посадка. Из гондолы вылетели гарпуны, вгрызаясь в каменистый грунт. Негромко прожужжали лебедки, прижимая к самой земле пассажирскую гондолу.
Раскрылся люк, и в тропическую ночь выпрыгнула высокая гибкая фигура, затянутая в черную эластичную ткань. В темноте виднелось только бледное лицо. По движениям и пластике, по росту и цвету кожи лица можно было догадаться, что это орий. Он отошел от освещенного фонарем проема и хрипло сказал:
– Са мной не фосфращайтесь! Я сам уйту.
Из гондолы приглушенно отозвались:
– Слушаюсь, господин. Но как же вы отсюда выберетесь?
– Не фаше тело!
Черный орий захлопнул крышку люка и, проворчав: «Послала ш Нэре итиотов…», метнулся в темноту под развесистыми вершинами папоротников и растаял. На дирижабле принялись травить концы, поднимаясь. Один из пилотов отцепил якоря и на последнем лебедкой вернулся в гондолу.
Под брюхом воздушного корабля показался вымпел Рипена. Отлетев от острова на изрядное расстояние, дирижабль поднялся еще выше, поймал нужный воздушный поток и сменил вымпел погранслужбы Рипена на флаг почтовой службы Регалата. Теперь, когда он отлетел уже достаточно далеко, чтобы никто на острове не услышал, его паровые машины заработали на полную мощность. Дирижабль уходил на Запад, в сторону континента Зилябра.
Из-за облаков вынырнула молочно-белая луна и уставилась мертвым глазом на остров.
Черный орий тем временем пробрался к дороге, под папоротниками облачился в костюм горнорабочего и, уже спокойно выйдя на брусчатку, дождался проходившего
В глазах его промелькнула ярость. Он уже видел эту статью, она-то и заставила его прилететь на остров. Действовать нужно было очень быстро.
От рудника уже доносились взрывы, редкие, ухающие… потом наступала тишина… и опять раздавался грохот, масса серо-голубой породы поднималась в ночной воздух и оседала крошевом. Ории лопатами нагружали породу в вагонетки и на руках откатывали к желобу. Вагонетки одна за другой опрокидывались, порода скользила в жерло обогатительной фабрики… Оттуда день и ночь отвозили в порт тяжеленные ящики серого песка – ориона. Уже на материке материал спрессуют в тяжелые черные полусферы – тепловые элементы. Работа на острове физически настолько тяжела, что справиться с ней могут только мутанты-ории.
Черный орий с ненавистью глянул на равнодушную массу работяг: эти хоть сейчас готовы вернуть себе человеческий облик… Многие из них даже не успели толком повоевать. Их брали недоделанными, грузили в трюмы на корабли и отправляли сюда. Главное, они так и не узнали вкуса настоящей теплой пьянящей крови поверженного врага!
Соскочив с подножки транспорта, пришелец направился к зданию Управления горных разработок. Особая пластика его движений контрастировала с поведением массы работяг, да и выражение красных глаз, светящихся в огнях молочных фонарей, что стояли вдоль дорожек и вокруг площадки паровых машин перед зданиями, было иным: у него – «пылающий рубин», у остальных – «клубника со сливками».
Черный уверенно вошел в здание Управления и поднялся на второй этаж. Он увидал шедшего впереди ория. Тот распахнул дверь одного из кабинетов, шагнул… и черный вихрем проник туда следом за хозяином.
Начальник смены, не почуяв опасности, прошел к столу, потянулся и только тогда увидал незваного гостя. От неожиданности хозяин кабинета подпрыгнул, в глазах мелькнуло выражение, схожее со взглядом черного ория, но он быстро взял себя в руки и, не здороваясь, указал гостю на стул. Сам уселся на свое место и, проведя голубой ладонью по шару настольного фонаря, засветил его.
Мягкий молочный свет наполнил помещение. На столе лежала та же газета с сообщением о находке дневников.
– Сфет, это лишнее, – проворчал черный, – но касить не нато, рас уш сашёг.
– Сащем ты стесь, Рэнд? – нелюбезно спросил хозяин кабинета. Он напоминал гостя: такой же высокий, худощавый и абсолютно лысый, нежно-голубая кожа, синие губы, рубиновые зрачки в обрамлении голубых белков, прямой нос с небольшой горбинкой и впалые щеки. Несведущий мог бы принять собеседников за братьев – только тот, что прилетел на остров, двигался быстрее и увереннее, и мимика его была заметно богаче.