Приключения Джона Дэвиса
Шрифт:
— Introibo ad altare Dei [5] , — продолжал мой экзаменатор.
— Dei qui laetificat juventutem meam [6] , — ответил я столь же уверенно.
— Dominus vobiscum! [7] — провозгласил кабатчик.
Он поднял руки и повернулся, как священник, закончивший богослужение.
Но я уже исчерпал все свои познания в латыни и молчал; мистер Джемми остановился и, положив руку на ключ от шкафа, ждал последнего ответа, желая вынести обо мне окончательное суждение.
5
Припадаю к алтарю
6
Боже, животворящий юность мою (лат.).
7
С вами Бог! (лат.)
— Et cum spiritu tuo! [8] — шепотом подсказала мне девушка.
— Et cum spiritu tuo! — прокричал я во всю мощь легких.
— Браво! — ответил Джемми, обернувшись. — Ты, выходит, брат. Так чего же ты хочешь, что тебе нужно? Попроси, и все будет сделано, если, конечно, у тебя есть деньги.
— О, денег у меня хватит, — уверил я его и позвенел монетами в кошельке.
— В таком случае, слава Господу и святому Патрику, мальчик мой! — вскричал достойный хозяин «Зеленого Эрина». — Ты пришел вовремя и попадешь на свадьбу.
8
И с духом твоим! (лат.)
— На свадьбу? — удивленно переспросил я.
— Прямехонько. Ты знаешь Боба?
— Боба? Конечно, знаю.
— Ну, так он женится.
— Ах, он женится?
— В это самое время.
— Но ведь он не один здесь с «Трезубца»? — спросил я.
— Их семеро, друг мой, ровнехонько семеро, столько же, сколько смертных грехов.
— И где же я смог бы к ним присоединиться?
— В церкви, сынок; я тебя провожу.
— О, не беспокойтесь, мистер Джемми. Я и сам доберусь.
— О да, вертясь на улице, как раз чтобы угодить в лапы шпионов его британского величества? Нет, нет. Иди сюда, иди, мальчик мой.
— Значит, у вас есть проход в церковь?
— Да. У нас механика не хуже, чем в театре Друри-Лейн, где делают двадцать пять устройств для одного представления. Иди, иди.
И мистер Джемми схватил меня за руку, вполне дружелюбно, но с такой силой, что при всем желании я не смог бы вырваться. Однако мне вовсе не нужно было идти в церковь: у меня не было ни малейшего желания очутиться лицом к лицу с нашими дезертирами. Инстинктивным движением я положил руку на спрятанный под красной рубахой кортик, но, не в силах сопротивляться влекущей меня железной руке, следовал за своим ужасным провожатым, решившись, не отступая ни перед чем, действовать согласно обстоятельствам, ведь, возможно, вся моя морская карьера зависела от моего поведения в этом опасном предприятии.
Мы прошли через две или три комнаты; в одной из них стоял накрытый стол, скорее обильный, чем изысканный, затем спустились в подобие темного подвала; не отпуская меня, Джемми продолжал идти на ощупь, пока наконец, после некоторого колебания, не открыл дверь. Я почувствовал дуновение свежего воздуха, а нога моя споткнулась о лестницу. Едва я поднялся на несколько ступенек, как капли дождя защекотали меня по лицу и, подняв глаза, я увидел перед собой небо. Оглядевшись вокруг, я понял, что мы находились на кладбище; в конце его темной и бесформенной тенью возвышалась церковь; в стене ее, напоминая пылающие глаза, светились два окна. Наступала самая опасная минута. Я наполовину вытащил кортик и собрался продолжать путь, как вдруг Джемми остановился.
— Теперь ступай сам, мальчик мой, не бойся, тут не заблудишься. Мне надо вернуться к столу. Придешь вместе с новобрачными, прибор для тебя я поставлю.
Тотчас железные оковы, сжимавшие мою руку, ослабли, и, не дав мне вымолвить слова, мистер
Оставшись один, я, вместо того чтобы идти к церкви, остановился и возблагодарил Бога за то, что мистеру Джемми не пришла в голову мысль проводить меня до цели. Глаза мои стали привыкать к темноте, и я заметил, что ограда была не очень высокой. Это позволяло мне выйти отсюда, минуя церковь. Я подбежал к самой близкой ко мне стене и по ее выступам и неровностям тотчас залез на нее; оставалось только спрыгнуть вниз, что я и проделал, спокойно опустившись посреди маленькой безлюдной улицы.
Точно определить место, куда я попал, было трудно, пришлось ориентироваться по ветру. Всю дорогу он дул мне в лицо, стало быть, предстояло лишь повернуться к нему спиной, и тогда я не собьюсь с пути. Так я и сделал. Дойдя до конца деревни, я увидел по левой стороне дороги, ведущей от Плимута к Уэлсмуту, деревья, похожие на огромные черные призраки; шагах в двадцати пяти от них стояла лачуга, куда я и направился. Наши люди уже пришли туда. Нельзя было терять ни мгновения. Я рассказал им о том, что произошло. Мы разделились на две группы и быстрым маршем вошли в Уэлсмут так тихо, что напоминали скорее бесплотных духов, чем живых людей. Дойдя до конца улицы, где стояла таверна Джемми, я одной рукой показал лейтенанту Бёрку фонарь над ее входом, а другой — на церковную звонницу (ее черная острая игла рисовалась в небе) и спросил у него, какой из групп я буду командовать. Так как я уже был знаком с этим местом, он доверил мне ту, что должна была захватить таверну. Она состояла из шести человек. Сам он во главе девяти других направился к церкви. Церковь и таверна стояли на одном расстоянии от того места, где мы находились, и было ясно, что если мы будем двигаться одинаково быстро, то нападем на них одновременно. В этом-то и состояло самое главное в нашем замысле: как только мы подойдем к нашим дезертирам со стороны таверны и со стороны церкви, они уже не смогут ускользнуть от нас.
Подойдя к двери, я решил поступить так же, как в первый раз, когда, как известно, все завершилось успехом. Приказав своим людям прижаться к стене, я постучал по решетке, чтобы мы смогли войти в дом мистера Джемми, не ломая двери. Но внутри царило глубокое молчание, и стало понятно, что от мирного пути придется отказаться. Итак, я приказал двум матросам, предусмотрительно запасшимся топорами, выбить дверь, что они и исполнили в одно мгновение, несмотря на ее засовы и поперечный брус на ней, и мы ворвались под первый свод.
Вторая дверь была заперта, и ее тоже пришлось ломать. Она была не столь массивна, и это заняло совсем немного времени. Мы очутились в комнате, где Джемми устроил мне экзамен по церковной службе. Здесь было темно. Я подошел к очагу; его только что погасили, залив водой. Один из наших людей высек огонь из огнива, но напрасно мы стали искать лампу или свечу. Я вспомнил о фонаре и побежал к двери, чтобы снять его. Он не горел. Без сомнения, хозяев и гостей предупредили и они притаились, намереваясь оказать серьезное сопротивление. Когда я вернулся, комната была освещена: у канонира третьей батареи левого борта случайно оказался фитиль и он зажег его. Но время терять нельзя было, так как фитиль горит лишь несколько секунд; я схватил его и бросился в соседнее помещение с криком:
— Следуйте за мной!
Мы пересекли вторую комнату, потом столовую, где наши люди бросали на стол не поддающиеся описанию взгляды. Наконец, в тот самый миг, когда фитиль погас, я добрался до двери в подвал. Она была заперта, но, видимо, уже некогда было забаррикадировать ее, как остальные, и, протянув руку, я наткнулся на ключ. Поскольку дорога, пройденная полчаса назад, была мне знакома, я вошел первым, нащупывая ногой лестницу, вытянув вперед руки и сдерживая дыхание. Тогда, с Джемми, я пересчитал ступеньки — их было десять; теперь я снова их пересчитал, дошел до последней и повернул направо. Но едва мне удалось сделать несколько шагов, как чей-то голос прошептал мне на ухо: «Предатель!» — и тотчас словно камень рухнул со свода прямо мне на голову, перед глазами замелькали миллионы искр, я вскрикнул и упал без сознания.