Приключения Ибрагима
Шрифт:
— Мэ-э-э! — проблеял Ибрагим, просунул руку через сеть и дёрнул визиря за козлиную бородку.
Визирь шарахнулся в сторону и затопал ногами:
— В зиндан его! В темницу!
Стражники, грубо толкая, повели Ибрагима прочь из комнаты. Он едва переступал опутанными сетью ногами, но смотрел на своих врагов смело и насмешливо. В дверях он обернулся, кивнул головой плачущей
А визирь кинулся в соседнюю комнату, остановился перед зеркалом и несколько минут с ненавистью созерцал свою козлиную бороду. Потом схватил кинжал и обрезал её решительно.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ,
из которого читатель поймёт, что в иных случаях даже грозный Ифрит бывает бессилен
Наступил новый день, и вновь, как вчера или позавчера, согнувшиеся под тяжестью камней узники с трудом поднимались по лесам, окружившим чудо-дворец визиря. Скорбно смотрела из своего заделанного крепкой решёткой окна юная принцесса. Теперь вместе с другими узниками по шатким доскам, согнувшись под тяжестью груза, брёл Ибрагим...
В комнату принцессы вошёл визирь. Принцесса слышала ненавистные шаги, но даже головы не повернула. Визирь задержался у окна, смотрел со злорадной улыбкой на изнурённых людей.
Впереди Ибрагима, едва переступая от усталости, шёл тяжело нагруженный юноша — это был Ганифа. Вот он покачнулся, камни на спине потянули его в сторону. Ганифа отчаянно замахал руками... Не подоспей Ибрагим, Ганифа неминуемо сорвался бы вниз. Сильные руки Ибрагима удержали несчастного, и лишь камни, с грохотом ударяясь о доски, покатились вниз. Ибрагим помог ослабевшему Ганифе прислониться к стене, но в эту минуту тяжёлая плеть надсмотрщика обрушилась на обоих.
— Работать! Работать! — орал надсмотрщик, подкрепляя слова свои ударами плети.
Визирь, посмеиваясь, наблюдал за происходившим.
— Не хочешь ли посмотреть на своего Ибрагима? — ехидно спросил он у принцессы, которая сидела, отвернувшись, в глубине комнаты. — Иди полюбуйся. И этот жалкий раб хотел помешать моей свадьбе!
— И помешает. Я знаю, он спасёт меня, — ответила принцесса, не поднимая головы.
— О да, спасёт! Если сам уцелеет, — ответил визирь. — Подойди же, полюбуйся на своего спасителя.
— Ты смеёшься над ним? — Нурджахан гневно и гордо подняла голову, и глаза её расширились от изумления.
Безбородое морщинистое лицо визиря стало ещё более страшным, чем всегда. Теперь в нём проявились особенно ясно и злобный нрав, и высокомерие, и коварство.
— Где же борода твоя, о визирь? — воскликнула принцесса. — Я вижу, тебя напугали насмешки Ибрагима.
— Это меня напугали? — злобно переспросил визирь, схватил принцессу за руку и грубо поднял с места.
— Да, напугали! — Принцесса с отвращением выдернула руку. — Ты боишься его даже пленного! Такова судьба ваша, коварных и трусливых существ. Чем выше вы забираетесь,
— Ах, вот ты как заговорила! Не он ли обучил тебя подобным речам? Так знай же, я проучу вас обоих гораздо раньше, чем ты думаешь.
Визирь надменно вскинул подбородок и надел на дрожавший от волнения палец волшебное кольцо Сулеймана. В комнате появился Ифрит.
— Слушаю твоих повелений, господин мой.
Визирь указал пальцем на мрачные стены недостроенного дворца:
— Именем Сулеймана ибн Давуда повелеваю немедля закончить эту царственную постройку!
— Будет исполнено, о господин!
Ифрит крадущимися шагами подошёл к окну, устремил раскалённые, будто угли, глаза на недостроенные стены и начал дуть на них. Щёки его то надувались, как бычьи пузыри, то опадали. С тёмной громады сперва исчезли работавшие люди, потом леса. Обтёсанные глыбы одна за другой опускались на стены. Со всех сторон сами по себе слетались оконные и дверные рамы, готовые потолки, купола... И вот уже перед глазами визиря предстал законченным громадный, но мрачный дворец, удивительно напоминавший о злобном и угрюмом нраве своего будущего владельца.
Визирь снял с пальца перстень, позволив Ифриту исчезнуть, а сам некоторое время со свирепым торжеством любовался дворцом. Наконец он подошёл к Нурджахан и властно объявил:
— Завтра состоится наша свадьба.
Скрестив руки на груди, он наблюдал, какое впечатление произведут слова его на принцессу, но девушка с презрением отвернулась. Визирь ожидал слёз, криков, мольбы, только не этого спокойного презрения. И он сам взмолился, потеряв всю свою торжественность:
— Первой шахиней мира тебя сделаю. Богатства всей страны будут у твоих ног... Осыплю тебя сказочными драгоценностями. Украшения супруги царя Сулеймана станут твоими...
— Сначала найди их, — насмешливо отозвалась принцесса.
— О, если только этого ты хочешь, то их долго искать не придётся! — И визирь снова надел на палец волшебный перстень.
Появившийся в комнате Ифрит низко склонился перед визирем. Вся фигура его выражала безмолвный вопрос.
— Именем Сулеймана мудрого повелеваю тебе перенести в мою казну сокровища, найденные Ибрагимом. А к ногам принцессы ты положишь украшения любимой жены Сулеймана.
Но это приказание неожиданно повергло Ифрита в трепет. Его тёмное, как сажа, лицо побелело, волосы поднялись дыбом. Весь съёжившись, он рухнул к ногам визиря:
— О господин мой! Горы могу нагромоздить одну на другую, могучие реки заставлю повернуть вспять. Могу отнять у вселенной солнце и окутать её вечным мраком! Но касаться сокровищ повелителя духов Сулеймана ибн Давуда я не властен. Нет, не властен! — пронзительно кричал Ифрит, сжавшийся в жалкий, маленький комочек. Комочек этот с каждым мгновением уменьшался и наконец исчез, будто устыдившись полной своей беспомощности.
Визирь, потрясённый отказом Ифрита выполнить повеление, озадаченно смотрел на то место, где только что стояло удивительное существо. Смех принцессы заставил его вздрогнуть.