Приключения капитана Шпарина
Шрифт:
Шпарин понюхал чёрную рубашку, надел, и потянулся к чёрному пиджаку, лежащему на сиденье.
– Её и в самом начале не было. Но тогда этот важный момент я пропустил.
Закончив обмывку, Додоня снова полез в багажник, расстелил на траве уже не белое полотенце с красными петухами, открыл банки с тушенкой, вывалил содержимое на серебряное блюдо, нарезал батон и выдал серебряные ложки.
– На этой скатерти-самобранке питаться не буду, - заявил экстрасенс.
– Ты бы еще портянки постелил.
– У нас в
– Мы носки носим.
– Не хотите, как хотите, - сказал Шпарин.
– Нам больше достанется. Отдайте ложку, Сергей Николаевич.
– Двумя будешь есть?
– зловредно спросил Маралов, быстро проникая ложкой вглубь горки тушенки на блюде.
– Хотите расскажу историю? Про случай на Базе. Настоящий ужас, - сказал Додоня безразличным тоном.
– После завтрака. А сейчас кушаем и кушаем молча. Потом Петя поделится ужасом.
Завтрак прошел в сосредоточенном молчании и завершился горячим чаем из термоса, разлитым в граненые стаканы.
– Приступим к ужасу, - объявил Шпарин после завтрака и кивнул Додоне.
– Начинай.
– Значит, про случай...
Додоня сделал важное лицо и поведал о возникшей однажды над лесом невероятно высокой черной пирамиде. При появлении пирамиды раздался тошнотворный хруст, затем гул, перешедший в свист. Свист сбил листву с деревьев, поразбивал множество окон и повалил всех наблюдающих за пирамидой на землю. Пирамида раскалилась докрасна, разбухла, лопнула, и разлетелась на мелкие кусочки.
– Пирамиду я за два года ни разу не видел, - с сомнением произнёс Маралов.
– Чёрте что.
– Все корчились, как умалишенные. Кровища из ушей текла...
Додоня поднес к лицу пустое серебряное блюдо и, вглядываясь в него, рассказал как сбежал из Боровска, куда они на грузовиках с хозяйственным взводом под начальством замкомандира Базы капитана Балкина отправились за продуктами для офицерской и солдатской столовых. Додоня постучал по блюду и, перевернув, постучал по днищу.
– Пока они грузились на складах, таскали ящики, я угнал машину Балкина.
– Про пирамиду все же интереснее. Оставим дезертирство на твоей совести. Давай дальше.
– Дальше самый ужас.
Самый ужас заключался в собирании пирамиды из кусочков в первоначальное состояние и скручивании пирамиды в оранжевый жгут с отлетающими во все стороны брызгами, и последующим превращением жгута в "большущую чёрно-чёрную" перевернутую воронку, которая наползла на Базу и принялась втягивать в себя личный состав.
– Все побежали, бросились кто куда, прыгали в машины, неслись со всех ног, хватались за деревья, столбы... Но мало кого не засосало.
– Как тебя на засосало?
– недоверчиво спросил Маралов.
– Почему тебя не втянуло?
– В подвале спрятался. До утра прятался в подвале, под штабом. А потом жахнуло. Так жахнуло, так жахнуло, что
– И когда мы вылезли с вашей девушкой...
– Не понял, - хмуро сказал Шпарин.
– Мы с ней прятались в подвале. Потом вы приехали с лейтенантом Ляховым...
– Я уже нервничаю, - сказал бледный Шпарин.
– Нервничаю... Хватит, Петя. Не надо больше ужасов.
Додоня залился смехом и упал лицом вниз.
– Развелись?.. Наврал я про девушку. А про воронку не наврал. После этого случая еще раз воронка была. Вдалеке прошла. После неё все чихали и сопли неделю текли. Вот такие дела.
Додоня спрятал посуду в мешок, поставил мешок в багажник, достал из багажника лопату, сделал ямку и закопал пустые банки.
– Меняешься на глазах. Молодец, Петя.
– Ещё про кубы и линзы не рассказал, - вспомнил Петя.
– Про кубы и линзы тоже интересно. Ты рассказывай, рассказывай...
– Тоже еще та история.
– Где наши вещи, которые ты "погрузил"?
– раздраженно спросил Шпарин, выбрасывая мешок с посудой на траву.
– В кожаной сумке возле запаски.
– Нет здесь кожаной сумки! Запаска есть, а сумки нет. И карабина нет! И твоей базуки нет!.. Опять я в чёрном костюме и опять я чёрте где!
– Бузюку я в доме оставил. Боекомплект кончился.
– Петя? Обещай, что больше никогда не будешь охотиться. Там, где скоро будешь жить. Обещаешь?
– Ну-у...
– сказал Додоня, надувая щеки и раздумывая.
– Будешь жить в "соседской" деревне. Домов брошенных уйма. Устрою на работу в лесхоз. На пилораму. Или на свиноферму, большая у нас свиноферма. Женишься, детишек заведешь.
– Тебе не интересно, как звали твою девушку за которой ты приехал?
– спросил экстрасенс.
– А ещё интереснее то, что мы с тобой сегодня трезвы, как стеклышки. После вчерашнего случая.
– Не доставай!
– Змея на опоре! Змеища-а! Длиннющая...
– с отвращением произнес Додоня.
– Ужас, как не люблю этих гадов. В прошлом годе одна такая куснула Петрова, когда он на неё наступил. Помер на месте. Мигом опух, пена-а из глотки... Жёлтая. Через минуту помер. Потом я его в городе встретил. Петров меня на работу пристроил. В казино, охранником. Тот толстяк, хозяин казино, - его дядя.
– Как все перепуталось, - сказал Маралов.
Черная змея переползла с опоры на провод, миновала стеклянные гирлянды изоляторов, сползла с них и, обвив провод хвостом, перетекла на провод идущий рядом.
– ЛЭП - киловольт двести двадцать, судя по диаметру проводов. Раз змейка цела, то линия, похоже, обесточена.
– Живость змейки ни чем не говорит. Сто пудов - на "Холме" реактор. Куда двигаем?
– Лезем на гору. И не вздумай спросить, что мы там забыли.
– Что мы там забыли?