Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)
Шрифт:
– Что означает твой неуместный смех, негодяй? – с тревогой поинтересовался аквилонянин.
Человек в черном сорвал с головы колпак и отшвырнул его в сторону; он прижался спиной к запертой двери и поднял топор палача.
– Вы знаете меня, собаки? – прорычал он. – Я вас спрашиваю!
Ошеломленное молчание нарушил отчаянный вскрик.
– Король! – выкрикнула Альбиона, вырываясь из рук своего мучителя, который ослабил хватку. – О Митра, король!
Трое мужчин обратились в статуи, и только высокий аквилонянин вздрогнул и заговорил как человек, не верящий
– Конан! – воскликнул он. – Это или король, или его призрак! Что это за дьявольские шуточки?
– Дьявольские шуточки, дабы подшутить над демонами! – насмешливо ответил Конан, и по губам его скользнула мрачная улыбка, хотя глаза у него горели адским пламенем. – К бою, господа. У вас есть мечи, у меня – вот этот топор. Думаю, это мясницкое орудие вполне годится для предстоящей работы, мои славные лорды!
– Вперед! – пробормотал аквилонянин, обнажая меч. – Это Конан, и мы или убьем его, или будем убиты сами!
Подобно людям, пробудившимся от транса, немедийцы выхватили клинки и ринулись на короля.
Топор палача не предназначен для такой работы, но король орудовал им с чрезвычайной легкостью, к тому же он не стоял на месте, постоянно меняя позицию и не давая им напасть всем троим одновременно. Он принял на обух замах первого меча, а потом обратным движением размозжил грудь его обладателя, прежде чем тот успел уклониться от удара или парировать его. Оставшийся немедиец, промахнувшись после богатырского выпада, не успел выпрямиться, как мозги его разлетелись по комнате, и мгновением позже аквилонянин оказался загнанным в угол, где отчаянно парировал страшные удары, которые сыпались на него со всех сторон, и не имел возможности даже криком позвать на помощь.
Внезапно Конан выбросил вперед левую руку и сорвал маску с головы мужчины, обнажая смертельно бледное лицо.
– Собака! – проскрежетал король. – Мне сразу показалось, что я знаю тебя. Предатель! Проклятый ренегат! Даже эта грубая сталь слишком хороша для твоей головы. Нет, ты сдохнешь как последний вор!
Топор описал сверкающую дугу, и аквилонянин страшно закричал и упал на колени, зажимая обрубок правой руки, из которой фонтаном хлестала кровь. Она была перерублена у локтя, и топор, не встречая сопротивления, глубоко вошел ему в бок, так что кишки вывалились наружу.
– Лежи здесь, пока не истечешь кровью, – рявкнул Конан, с отвращением отшвыривая топор. – Идемте, контесса!
Наклонившись, он перерезал веревки, стягивавшие ее запястья, и, взяв ее на руки, как ребенка, направился к выходу из темницы.
Она истерически всхлипывала, отчаянно обхватив его руками за мощную шею и прижимаясь к его груди.
– Тише, тише, успокойтесь, – проворчал он. – Мы еще не выбрались отсюда. Если мы успеем достичь потайной двери, за которой начинается лестница, ведущая в туннель… Проклятье, они все-таки услышали шум, даже сквозь такие стены!
Из-за угла донеслись лязг оружия, топот ног и встревоженные крики стражников. Первой оттуда выскочила согбенная фигура, высоко подняв над головой фонарь, свет которого упал на лица короля и девушки. Выругавшись, киммериец
Конан быстро повернул и побежал в другую сторону. Их отрезали от потайной двери, через которую он попал в башню и через которую надеялся уйти отсюда, но он хорошо помнил планировку мрачного сооружения. Прежде чем стать королем, он побывал здесь заключенным.
Он свернул в боковой проход и быстро вышел в соседний, более широкий коридор, который тянулся параллельно первому и был пока еще пуст. Он пробежал по нему несколько шагов и вновь свернул в еще один проход. Он привел короля в тот самый коридор, который он только что покинул, но в другое место. В нескольких футах от него виднелась тяжелая дверь, запертая на засов, перед которой стоял бородатый немедиец в кирасе и шлеме. Повернувшись спиной к Конану, он смотрел в ту сторону, откуда доносились громкие крики и мельтешили фонари.
Король не раздумывал ни секунды. Опустив девушку на землю, он рванулся к часовому, стремительно и бесшумно, сжимая в руке меч. Страж обернулся в тот самый миг, когда король добежал до него; растерявшись от испуга и недоумения, он даже не успел поднять пику. Прежде чем он пустил в ход свое неуклюжее оружие, Конан с размаху огрел его мечом по шлему с такой силой, что мог бы оглушить быка. Шлем и череп не выдержали удара, и страж осел на пол.
В следующее мгновение король отодвинул массивный засов, запиравший дверь – слишком тяжелую, чтобы поддаться усилиям обычного человека, – и поспешно окликнул Альбиону, которая подбежала к нему на подкашивающихся ногах. Бесцеремонно подхватив ее одной рукой, он перешагнул порог и закрыл за ними дверь.
Они вышли в переулок. Темнота стояла такая, что хоть глаз выколи. С одной стороны высилась башня, а по другую тянулись глухие каменные стены каких-то домиков. Конан со всей возможной быстротой двинулся прочь в темноте, высматривая в стенах двери и окна, но тщетно.
Позади них с лязгом распахнулась железная дверь, и оттуда хлынули стражники. Свет фонарей отражался от кирас и обнаженных мечей. Они принялись оглядываться по сторонам, оглашая воздух яростными воплями и ничего не видя в сплошной темноте, которую их фонари рассеивали всего на несколько футов. Постояв несколько мгновений, они наобум ринулись в сторону, противоположную той, в которую побежали Конан и Альбиона.
– Скоро они поймут свою ошибку, – пробормотал он, ускоряя шаг. – Только бы найти щелочку в этой проклятой стене… Дьявольщина! Уличная стража!
Впереди забрезжил тусклый свет – там, где переулок выходил на узкую улицу, и Конан разглядел смутные силуэты вооруженных людей. Это и в самом деле была уличная стража, привлеченная шумом, долетевшим из переулка.
– Кто идет? – закричали они, и Конан стиснул зубы, заслышав ненавистный немедийский акцент.
– Держись позади меня, – приказал он девушке. – Мы должны прорваться до того, как подоспеют тюремщики и зажмут нас в клещи.