Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)

Говард Роберт Ирвин

Теперь Конан знал совершенно точно, что слух не обманывает его. В этой темноте он был не один, и преследователи догоняли его. Со всех сторон доносились шорох и шарканье, какие не в силах производить поступь человека, и не только человека, но и животного. Пожалуй, в преисподней существовали и свои твари тоже. Они шли за ним. Конан повернулся к ним лицом, хотя по-прежнему ничего не видел, и медленно попятился. А потом звуки вдруг исчезли, еще до того, как он повернул голову и увидел где-то в дальнем конце длинного коридора тусклый свет.

19. В зале мертвых

Конан осторожно двинулся на свет, прислушиваясь к тому, что творится у него за спиной, но звуков погони больше слышно не было, хотя он чувствовал, что тьма буквально кишит разумной жизнью.

Свет не стоял на месте; он двигался, гротескно подпрыгивая при этом. А потом он увидел

его источник. Немного поодаль туннель пересекался с очередным, более широким коридором. И вот по нему шествовала необычная процессия – четверо высоких поджарых мужчин в черных плащах с капюшонами, опирающихся на посохи. Предводитель нес над головой факел, горевший странным ровным светом. Подобно призракам, они мелькнули перед ним и исчезли, и о том, что они ему не померещились, свидетельствовал лишь слабый удаляющийся свет. Даже внешне четверка выглядела жутко и неестественно. Они не были стигийцами; Конан еще никогда не видел ничего подобного. Они походили на черных призраков, обходящих дозором свои владения, населенные душами умерших. Но он-то оказался в столь отчаянном положении, когда выбирать не приходилось. И, прежде чем притаившиеся во тьме нечеловеческие создания возобновили преследование, прерванное ими при появлении этого колдовского света, Конан уже бежал по коридору. Он выскочил в туннель и увидел далеко впереди странную процессию, неспешно движущуюся в круге дьявольского света. Он бесшумно пустился вслед за ними, а потом замер и прижался к стене, когда увидел, что они остановились и сбились в кучу, словно совещаясь. Четверка повернула назад, и Конан скользнул в ближайший арочный проход. Расставив руки и касаясь пальцами стен, он пошел по нему. Глаза его настолько привыкли к темноте, что он разглядел, что тоннель этот идет не прямо, а петляет; и Конан притаился за первым же поворотом, чтобы свет от факела чужаков не упал на него, когда они будут проходить мимо.

Но, застыв в ожидании, Конан вдруг понял, что слышит за спиной какой-то неясный шум, похожий на гул множества голосов. Осторожно двинувшись в том направлении, он убедился, что слух его не обманывает. Отказавшись от своего первоначального намерения последовать за призрачными пришельцами, куда бы те ни направлялись, он двинулся на звук голосов.

Вскоре киммериец разглядел впереди слабый свет и, повернув в коридор, из которого тот падал, увидел в дальнем его конце слабо освещенный широкий арочный проем. По левую руку от него вела наверх узкая каменная лестница, и инстинкт самосохранения настойчиво нашептывал ему, что он должен подняться по ней. Услышанные им голоса доносились как раз из светящейся арки.

Звуки постепенно замерли внизу, когда он ступил на лестницу, и вскоре Конан вышел через низкую арочную дверь в огромное просторное помещение, залитое потусторонним светом.

Он стоял на затененной галерее, а внизу под ним простирался тускло освещенный зал колоссальных размеров. Это был зал мертвых, видели который, кроме молчаливых жрецов Стигии, очень немногие. Вдоль черных стен тянулись бесконечные уступы, заставленные резными, раскрашенными в разные цвета саркофагами. Каждый стоял в отдельной нише, вырубленной в темном камне, а уступы тянулись вверх и исчезали в темноте. Тысячи резных масок бесстрастно взирали на группу людей, застывшую посреди зала и казавшуюся маленькой и ничтожной в окружении этого легиона мертвых.

Из этой группы десять человек были жрецами, и, хотя они сняли маски, Конан решил, что это – те самые, вместе с которыми он пришел к пирамиде. Перед ними стоял высокий мужчина с ястребиным профилем, а рядом возвышался черный алтарь, где лежала мумия в сгнившем саване. А сам алтарь купался в море живого пламени, которое пульсировало и дрожало, бросая трепещущие золотистые отблески на черный камень вокруг. Слепящий свет исходил от огромного красного камня, лежавшего на алтаре, и в его лучах лица жрецов казались пепельно-серыми, как у мертвецов. Глядя вниз, Конан вдруг ощутил, как давят на него дни и ночи его долгого странствия, и задрожал от возбуждения. Его так и подмывало спрыгнуть вниз, к жрецам, расчистить себе путь могучими ударами закаленной стали и дрожащими пальцами схватить драгоценный кристалл. Но он усилием воли приказал себе успокоиться, присев в тени каменной балюстрады. Киммериец уже успел заметить, что с галереи вниз вдоль стены ведет лестница, незаметная и прячущаяся в тени. Он обвел взглядом огромное пространство, высматривая жрецов или их учеников, но, кроме группы у алтаря, в зале никого не было. В гулкой пустоте голос высокого мужчины звучал жутким шелестящим эхом:

– …и тогда с юга пришло

Слово. Его шептал ночной ветер, вороны выкрикивали его на лету, и угрюмые летучие мыши передавали его совам и змеям, обитавшим в древних развалинах. О нем знали волки-оборотни, вампиры и демоны с эбеновыми телами, выходящие на охоту по ночам. Спящая Ночь Мира зашевелилась и встряхнула своей тяжелой гривой, во тьме зазвучали барабаны, и эхо жутких отдаленных криков вселило страх в сердца людей, крадущихся в сумерках. Потому что в мир вновь пришло Сердце Аримана, чтобы исполнить свое загадочное предназначение. Не спрашивайте, как я, Тутотмес Кеми и Ночи, услышал Слово раньше Тот-Амона, который величает себя повелителем колдунов. Есть тайны, не предназначенные для ваших ушей, и Тот-Амон – не единственный владыка Черного Круга. Я знал и потому отправился навстречу Сердцу на юг. Оно притягивало меня, как магнитом. Оно несло с собой смерть и плыло по волнам человеческой крови. Оно кормится кровью, и кровь же влечет его. Его сила увеличивается, когда на руках, которые держат его, есть кровь и когда его силой отнимают у прежнего владельца, убивая его. Там, куда падает его сияние, льется кровь, рушатся королевства и силы природы приходят в смятение. И вот я, хозяин Сердца, стою перед вами; я тайно призвал вас к себе, тех, кто сохранил мне верность, чтобы разделить с вами власть в будущем черном королевстве. Сегодня вы станете свидетелями того, как падут оковы Тот-Амона, которыми он поработил нас, и родится империя. Кто я такой, даже я, Тутотмес, чтобы знать, какие силы и мечты сокрыты в этих алых глубинах? В нем тайны, похороненные три тысячи лет назад. Но я узнаю их. Они скажут мне!

И он широким жестом обвел молчаливые тени, притаившиеся вдоль стен.

– Видите, вот они спят, глядя на нас сквозь резные маски! Короли, королевы, генералы, жрецы, колдуны, династии и вельможи Стигии последних десяти тысяч лет! Прикосновение Сердца пробудит их от долгого сна. Давно, очень давно Сердце в последний раз билось в древней Стигии. Здесь на протяжении долгих веков был его дом, прежде чем оно попало в Ахерон. Древние знали его силу и возможности, и они расскажут мне об этом, когда я верну их к жизни магией Сердца. Я разбужу их, узнаю их забытую мудрость, знание, хранящееся в иссохших черепах. С помощью мертвых мы покорим живых! Да, нашими помощниками и рабами станут короли, генералы и колдуны прошлого. И кто сможет тогда устоять перед нами? Смотрите! Эта высохшая мумия на алтаре некогда была Тотмекри, верховным жрецом Сета, умершим три тысячи лет назад. Он был адептом Черного Круга. Он познал Сердце. И он же расскажет нам о его возможностях и силе.

Взяв огромный самоцвет, жрец возложил его на высохшую грудь мумии, а потом, воздев руки, принялся нараспев читать заклинания. Но его планам не суждено было сбыться. Он сбился с ритма и замер, глядя поверх голов своих аколитов, и те развернулись, чтобы посмотреть, что случилось.

Сквозь черную арку в огромный зал вступили четыре высокие худощавые фигуры в черных плащах. Под капюшонами виднелись желтые овалы их лиц.

– Кто вы такие? – опомнился Тутотмес, и в голосе его прозвучало шипение разъяренной кобры. – Или вы сошли с ума, если осмелились вторгнуться в священный храм Сета?

Самый высокий из чужаков ответил ему, и голос его был безжизненным, как звучание кхитайского погребального колокола.

– Мы преследуем Конана из Аквилонии.

– Его здесь нет, – сказал Тутотмес и угрожающим жестом выпростал правую руку из складок мантии, словно пантера, выпускающая когти.

– Ты лжешь. Он здесь, в храме. Мы шли за ним по лабиринту коридоров от трупа у бронзовой двери. Мы шли по его запутанному следу, когда наткнулись на ваше сборище. И сейчас мы вновь пойдем за ним. Но сначала отдайте нам Сердце Аримана.

– Смерть – вот удел сумасшедших, – пробормотал Тутотмес, приближаясь к чужаку. Его жрецы взяли пришельцев в кольцо, но те не обращали на них никакого внимания.

– Разве можно смотреть на него и не испытывать желания обладать им? – вопросил кхитаец. – У себя, в Кхитае, мы слышали о нем. Оно даст нам власть над людьми, которые изгнали нас. Слава и чудеса спят в его алых глубинах. Отдай его нам, иначе мы убьем вас.

С яростным криком жрец метнулся к нему, и в руке его блеснула сталь. Но, прежде чем он успел нанести удар, из-под плаща чужака высунулся чешуйчатый посох и легонько коснулся груди жреца, и тот рухнул как подкошенный. В следующее мгновение перед незрячими глазами мумий развернулась сцена кровавого побоища. В воздухе засверкали кривые ножи, моментально окрасившиеся красным, посохи, словно змеи, выстреливали языками и касались человека, и тот с криком падал мертвым.