Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)
Шрифт:
Они промолчали, глядя на него, ошеломленные осознанием того, что он прав.
– Для меня нет другого пути, кроме имперского, – сказал Ксалтотан. – Но сначала мы должны сокрушить Конана. Не знаю, как ему удалось ускользнуть от меня в Бельверусе, потому что знание того, что произошло, пока я лежал, одурманенный черным лотосом, мне недоступно. Но сейчас на юге он собирает армию. Это – его последний шанс, который стал возможен только потому, что его поддержали люди, доведенные до отчаяния Валерием. Пусть они бунтуют, всех их я держу в кулаке. Мы подождем, пока он не выступит против нас, и потом уничтожим его раз и навсегда. Затем мы раздавим Пуатань, Гундерланд и глупых боссонийцев. За ними наступит черед Офира, Аргоса, Зингары, Котха – все народы мира мы объединим в одну империю. Вы будете править от моего имени, и мои наместники обретут величие,
Тараск старательно избегал взгляда колдуна, чтобы Ксалтотан не прочел его мысли. Он понял, что маг не заглядывал в золотую шкатулку с выгравированными на крышке спящими змеями после того, как положил внутрь Сердце Аримана. Ксалтотан не знал о том, что Сердце уже украдено; необычный драгоценный камень находился вне пределов досягаемости его темной силы; его сверхъестественные способности не предупредили его о том, что шкатулка пуста. Тараск решил, что Ксалтотан не подозревал о том, как глубоко постиг его замыслы Ораст, потому что пифонянин не упомянул о восстановлении Ахерона, ограничившись словами о создании новой земной империи. Тараск полагал, что Ксалтотан еще не до конца уверовал в свои силы; ему, так же как и им, требовалась помощь для реализации своих целей. В определенной мере магия тоже зависит от удара копьем или мечом. Король встретился взглядом с Амальриком и понял, что тот хочет сказать: пусть колдун воспользуется своими умениями, чтобы разбить их самого опасного врага. У них еще будет время, чтобы объединиться против него; должен же существовать способ приручить темную силу, выпущенную ими на волю.
21. Барабаны возвещают беду
О начале войны стало известно, когда армия Пуатани общей численностью десять тысяч воинов двинулась через северные проходы с развернутыми знаменами и в блеске стали. Шпионы клялись, что ведет ее гигант в черной броне, а на груди его богатой атласной накидки золотом вышит лев Аквилонии. Конан жив! Король жив! Теперь в этом не сомневался уже никто, ни друзья, ни враги.
Вместе с новостью о вторжении гонцы доставили известия о том, что и войско гундерландцев движется на юг, усиленное дружинами баронов северо-западной и северной Боссонии. Тридцать одна тысяча воинов под началом Тараска выступила маршем к Гальпарану, крепости на реке Ширки, через которую гундерландцам предстояло переправиться, чтобы атаковать города, все еще удерживаемые немедийцами. Ширки была быстрой и бурной рекой, текущей на юго-запад по скалистым ущельям и каньонам, так что армия могла переправиться через нее лишь в нескольких местах, особенно в это время года, когда началось половодье. Территория к востоку от Ширки находилась в руках немедийцев, так что вполне логично было предположить, что гундерландцы будут переправляться через реку или в Гальпаране, или в Танасуле, который располагался к югу от Гальпарана. Со дня на день они ожидали прихода подкреплений из Немедии, но тут стало известно о враждебных происках короля Офира, так что отправить на помощь дополнительные войска – значило подвергнуть Немедию опасности вторжения с юга.
Амальрик и Валерий выступили из Тарантии во главе двадцатипятитысячной армии, оставив в городах немногочисленные гарнизоны, которые должны были подавлять мятежи в их отсутствие. Они рассчитывали навязать Конану сражение и разбить его до того, как к нему присоединятся повстанцы.
Король со своими пуатанцами перевалил через горы, но не торопился ни вступать в бой, ни атаковать города или крепости. Он то появлялся, то вновь исчезал. Очевидно, он повернул на запад и двинулся маршем через малонаселенную холмистую местность, а затем вступил в пределы Боссонской марки, набирая по пути рекрутов. Амальрик и Валерий со своим войском, немедийцами, аквилонскими ренегатами и свирепыми наемниками, пылая праведным гневом, гонялись за своим врагом, но тот ловко ускользал от них.
Амальрик убедился в невозможности получить хотя бы более-менее точные сведения о местонахождении Конана. У отрядов лазутчиков вошло в привычку отправляться на его поиски и исчезать бесследно, и они нередко находили своих шпионов распятыми на деревьях. Страна восстала, и мятежники наносили удары так, как это свойственно крестьянам, – жестоко, безжалостно и исподтишка. Амальрик наверняка знал лишь то, что большое войско гундерландцев и северных боссонийцев
Он начал опасаться того, что если они с Валерием углубятся в эту дикую местность, то Конан может вообще скрыться от них, обойти с тыла и вторгнуться в центральные провинции. Амальрик отступил от долины Ширки, встал лагерем на равнине в одном дне пути от Танасула и принялся ждать. Тараск удерживал свои позиции у Гальпарана, поскольку боялся, что маневры Конана имеют целью выманить его дальше на юг, чтобы гундерландцы вошли в королевство с севера.
В лагерь Амальрика на своей колеснице, запряженной не знающими устали конями, прибыл Ксалтотан и вошел в шатер Амальрика, где тот совещался с Валерием у карты, расстеленной на походном столе слоновой кости.
Эту карту Ксалтотан скомкал и отшвырнул в сторону.
– То, чего не могут сообщить вам ваши лазутчики, – заявил он, – уже доложили мне мои шпионы, хотя их сведения почему-то очень туманны, словно против меня действуют некие невидимые силы. Конан движется вдоль реки Ширки с десятью тысячами пуатанцев, тремя тысячами южных боссонийцев и баронами запада и юга, которые ведут свои дружины общим числом в пять тысяч человек. Армия из тридцати тысяч гундерландцев и северных боссонийцев идет на юг, на соединение с ним. Они поддерживают контакт через посредство проклятых жрецов Асуры, которые, похоже, выступили против меня, – но после окончания битвы я скормлю их змеям, клянусь Сетом! Обе армии идут к переправе у Танасула, но я не верю в то, что гундерландцы переправятся через реку. Я считаю, что на другой берег перейдет именно Конан и присоединится к ним.
– А зачем Конану переправляться через реку? – пожелал узнать Амальрик.
– Потому что в его интересах отсрочить сражение. Чем дольше он будет ждать, тем сильнее станет, а наше положение, наоборот, начнет ухудшаться. Горы на другой стороне реки прямо-таки кишат людьми, горячо преданными его делу, – сломленными мужчинами, беглецами, дезертирами, спасающимися от жестокости Валерия. Со всех концов королевства люди спешат под знамена его армии, поодиночке и группами. Каждый день разведывательные отряды нашей армии попадают в засады и погибают, изрубленные крестьянами на куски. В центральных провинциях ширится недовольство, и скоро оно превратится в открытое восстание. Оставленные нами гарнизоны недостаточны и неэффективны, и пока что мы не можем рассчитывать на подкрепления из Немедии. Я вижу руку Паллантида в той напряженности, что возникла на границе с Офиром. У него там родственники. Если мы в самое ближайшее время не разобьем Конана, у нас за спиной провинции поднимут восстание. Нам придется отступить к Тарантии, чтобы защитить то, что мы завоевали; не исключено, что нам придется с боем пробиваться сквозь охваченную мятежом страну, а на пятки нам будет наступать Конан со своим войском, после чего нам предстоит выдержать осаду, имея врагов как снаружи, так и внутри. Нет, мы не можем ждать. Мы должны разбить Конана до того, как его армия станет слишком большой, и до того, как взбунтуются центральные провинции. Сами увидите, что, как только его голова окажется на копье над воротами Тарантии, восстание быстро распадется на отдельные очаги и угаснет.
– Почему бы тебе не прибегнуть к магии и не погубить их всех? – насмешливо поинтересовался Валерий.
Ксалтотан окинул аквилонянина таким взглядом, словно читал его безумные мысли как в открытой книге:
– Не беспокойся, – проговорил он наконец. – Мое искусство непременно раздавит Конана, как гусеницу под ногой. Но любому колдовству требуются в помощь мечи и копья.
– Если он переправится через реку и займет позиции в Горалийских холмах, его будет трудно оттуда выкурить, – заметил Амальрик. – А вот если мы настигнем его в долине на этом берегу, то легко сможем стереть с лица земли. На каком расстоянии от Танасула он находится?
– При его нынешней скорости он окажется у переправы завтра ночью. Его люди устали, но он не дает им отдохнуть. Он должен прийти туда по меньшей мере за сутки до подхода гундерландцев.
– Очень хорошо! – Амальрик ударил сжатым кулаком по столу. – Я могу достичь Танасула раньше его. Я отправлю гонца к Тараску и прикажу ему следовать за мной к Танасулу. К тому моменту, как он прибудет туда, я отрежу Конана от переправы и уничтожу его. А потом мы вместе переправимся через реку и займемся гундерландцами.