Приключения Корзинкиной
Шрифт:
— Я свидетель, как ты покалечил этого красивого молодого человека, — старуха ткнула пальцем в Принца, — я все видела.
— Спасибо, мадам, — поклонился Принц, — мне было не больно.
— Вы очень смелы и благородны, — сказала старуха и Корзинкина увидела, что Принц слегка покраснел.
— Тогда я пойду и приведу с кухни пять своих друзей, — сказал официант, — и все они скажут, что я никого не калечил. Пропусти меня, пенсия.
— Никуда ты не пойдешь, — скрипнула старуха, — стой, где
— Чего? — громко протянул официант и замахнулся на прилипчивую старуху.
Но старуха нырнула под руку официанта и ловко боднула головой в его грудь. Официант сел на стул.
— Ой, — прыснула в ладошку Корзинкина.
— Где вы научились этому приему? — зааплодировал Принц.
— Из боевиков, — сказала старуха, снимая парик и очки с накладным носом, — я их обожаю.
— Ивина, — удивилась Корзинкина, — а я думаю, где ты?
— А откуда ты знала, что я приду? — тут же спросила Ивина, — разговор в школе подслушала?
— Ну, да, случайно, — покраснела Корзинкина, — я из школы не могла выйти. И пошла через запасной выход.
— Ты зачем ты сюда пришла? — надвигалась Ивина, — ну, говори.
Но тут между Корзинкиной и Ивиной влез официант.
— Ах, так ты тоже первоклашка? — обрадовался официант, глядя на Ивину без парика, — вся банда в сборе.
Ивина схватилась за парик, но было поздно.
— Ладно, теперь позвольте мне, — важно сказал Захаров, который все это время стоял в стороне.
Наконец-то наступило его время. Он может всех спасти от официанта. И спасти по-взрослому. А Ивина только и знает, как обзываться и щелбаны отвешивать.
— Изложите ваши условия, — сказал Захаров официанту, — мы их рассмотрим.
— Вот-вот, рассмотрите, — сказал официант, — мое условие — это полный ремонт пиццерии
— Но пострадал только один столик, — сказала Корзинкина, — почему вы говорите про всю пиццерию?
— А побои? — сказал официант, — меня зверски избили.
— Да кто вас бил? — не выдержал Емельянов Виктор, — была одна подсечка.
— Хорошо, мы договорились, — кивнул Захаров Илья официанту, — мой папа отремонтирует всю пиццерию.
— Это другой разговор, — сказал официант, — а папа согласится?
— У папы денег куры не клюют, — хмыкнул Захаров Илья.
— Оно и видно, — фыркнула Ивина, — даже на пиццу тебе не дал.
Корзинкина чуть не задохнулась от злости на Дрын-Дыра.
— Ломал ты, — прошипела Корзинкина, — а ремонтировать будет папа Захарова?
— А ты хочешь наоборот? — едко сказал Дрын-Дыр, — чтобы его папа ломал, а я ремонтировал?
— Не смешно, — сказала Корзинкина.
— А я не шучу, — сказал Дрын-Дыр, — ломал не я, а ты.
— Я просто писала, то, что ты диктовал, — сказала Корзинкина.
— И поэтому с потолка
— Но я же не знала, что ты хочешь включить пену, — сказала Корзинкина.
— Ты знала другое, — сказал Дрын-Дыр, — что тебе придется покупать три пиццы. Не надо было тебе ссориться с официантом.
— Мне? — окончательно возмутилась Корзинкина, — это ты его обзывал, а свалил на меня.
— Скучно с тобой, — нагло зевнул Дрын-Дыр, пропустив слова Корзинкиной мимо своих железных ушей, — ничего, сейчас тут будет весело.
Глава 30
— Мне пора, — Корзинкина достала сумку, чтобы положить в нее компьютер.
— Тебе помочь? — спросил Принц.
— Ну, ты прямо на цыпочки встал, — усмехнулась Ивина.
— Ир, прекрати, — сказала Анциферова, — ты что, завидуешь?
— А чему тут завидовать? Обычный подкаблучник. И Емельянов твой подкаблучник.
— Тебя не спросили, — сказал Емельянов.
— А меня не надо спрашивать, — сказала Ивина, — я сама скажу. И зачем ты сюда Анциферову привел, тоже скажу.
— Ну, зачем? — спросил Емельянов.
— Скажи ему, Захаров, — отчеканила Ивина.
— Не скажу, — сказал Захаров, — что я, подкаблучник, что ли?
— А кто же ты? — прищурилась Ивина.
— Десять, девять, восемь, — отсчитывал Дрын-Дыр время.
Корзинкина обмерла окончательно. А вдруг Захаров скажет, зачем Емельянов пригласил Анциферову в пиццерию? От Ивиной не так легко отцепиться. Нет, Корзинкина просто обязана помочь Емельянову. Но как?
— Семь, шесть, пять, — бубнил Дрын-Дыр.
— Ну, говори, говори, предатель, — Емельянов сжал кулаки, — зачем я пригласил Анциферову в пиццерию?
— А затем, — медлил Захаров, — а затем…
Он все еще сомневался говорить или нет.
— Четыре, три… — считал Дрын-Дыр. — …два… один… Пуск! С праздником! Ура!
И тут со всех стен и потолков хлынули потоки густой пены, заполнившей все пространство пиццерии. Люди вскочили и бросились к выходу. Но пены было так много, что в дверях возникла пробка. Людям пришлось забираться на столы, а тем, кому повезло — выпрыгивали в окно.
Принц схватил Корзинкину на руки и взвился над пиццерией. И сразу все бегающие по залу люди стали маленькими — маленькими. И Корзинкина поняла, что она спасена. Что ее никто не догонит и не заставит спустится вниз, в эту ужасную пену и в эти ужасные ссоры.
— Как ты? — спросил Принц.
— Хорошо, — сказала Корзинкина и посмотрела вниз.
В море пены плавал официант и держал над головой пиццу с мацареллой.
— Отличная пицца, — официант откусил большой кусок, — еда меня всегда успокаивает. Ешьте пиццу, и вы не пропадете.