Приключения либроманта в СССР
Шрифт:
— Чем занят? — поинтересовался "молочный брат", протискиваясь в калитку ворот, поджатую его машиной.
— Копейку в порядок привожу. К этим выходным не успею, а вот на следующие попробую её на авторынок выгнать.
— С деньгами плохо?
— Скорее наоборот, — усмехнулся я, отмывая руки под рукомойником, — Попробую такую же ласточку, как у тебя купить. Пока в отпуске, успевать надо. Потом мне не до ремонтов будет.
— Похоже, вместе поедем. Я тоже свою продавать буду.
— Тю-ю, тебе-то зачем? Она же новая
— Годовалая, — согласился Санёк, — Пробег восемь тысяч с копейками. Просто батя может через пару — тройку недель мне "шестёрку" выкрутить. Сказал, если продам свою так, чтобы не доплачивать, то он мне её подгонит.
— Круто, — подбодрил я друга, а сам зажал за спиной пальцы крестиком, на удачу, — И в чём проблема?
— А ты что, не слышал, что машины подорожали? "Шестёрка" уже девять шестьсот стоит, а была девять сто. Батя говорит, что многие очередники стали от машин отказываться. Особенно от "Нив". Откуда у колхозника одиннадцать тысяч?
— Да-а, — сделал я вид, что проникся ситуацией, — Так глядишь, не только "Нивы" скоро в свободной продаже появятся.
На самом деле потыкался я в интернет. "Нивы" действительно через год — полтора можно будет без очереди купить. Был момент, когда они свободно стояли на площадках около автомагазинов. Выбирай, какая понравилась, и покупай. Но остальные модели Жигулей ещё долго на базаре будут продаваться выше госцены.
— Ты смотри, на ОБХСС не нарвись. Зарядишь на базаре десятку, и под статью о спекуляции можешь загреметь, — предупредил я своего "молочного брата", тыча манометром в колёса.
— Отец то же самое сказал, когда я про авторынок заикнулся. А ещё про кидал с "куклами" предупредил. По слухам, две команды у нас гастролируют. Я что к тебе и приехал. Думал, позвать с собой, а ты и так свою продавать собираешься. Может рядом встанем. Приедем на авторынок пораньше, и вместе воткнёмся, а то мне что-то ссыкотно, — заявил Санчес, чуть помявшись.
— Тебе приключения нужны? От кидал может и отобьёмся, я могу с собой пару парней резких пригласить, но с ОБХССом они нам не помогут. Если тебя по спекуляции примут, то сам понимаешь. Получать срок ни за что желающих нет.
— У-у, меня же с института вышвырнут, если под статью попаду, — наконец-то впечатлился реалиями Санёк.
— Не о том думаешь. Уголовный Кодекс почитай на досуге. Навскидку, так твой случай на срок от трёх до восьми тянет. По статье "Спекуляция в особо крупных размерах". И что характерно, усиленного режима с конфискацией, — сказал я в общем-то чистую правду, не так давно просмотрев некоторые юридические реалии социализма.
Незнание Закона от ответственности не освобождает, а знание Закона от срока спасает.
Этакая простая житейская истина, которую я сам себе вбил в мозг, когда в нашем классе двое моих друзей на "малолетку" отправились. Я тогда запросто мог стать третьим, если бы не грипп, сваливший
— А ты как же, тоже ведь собрался на рынок? — всё ещё пытался трепыхаться Санчес, не желая расставаться с мечтой о новенькой "шестёрке", приобретённой на халяву.
— Саня, а я не стиляга. И машина у меня простая. Опять же, продавать я её буду ниже госцены, скорее всего. Мне менты затрахаются статью придумывать, потому что её нет. Да и на кидал мне глубоко плевать. Я могу в комиссионке и реальный ценник показать. Так что с меня у них навара не предвидится. И я это знаю, и они сразу сообразят.
От суровых социалистических реалий меня наверняка убережёт опыт послезнания. У нас мошенники не чета нынешним, совдеповским. Совсем другой уровень. Зная, на чём тебя обманут, вовсе не сложно прикинуть механизм противодействия. Приёмчики совдеповских кидал крайне просты и незатейливы. Интеллекта у них не больше, чем у напёрсточников, крутящих колпачки в команде. Роли в пять слов понятны, движения определены.
— А ты что покупать надумал? Вроде, такой же "Жигуль", как у меня собрался брать?
— Так-то, да, но я в девять кусков максимум должен уложиться, а ты собираешься свою за девять шестьсот продавать. Столько мне уже не потянуть.
Так-то я и больше могу дать, скорее всего. Но, как говориться, положение обязывает. Не может столько денег быть у простого водителя самосвала. В каждой избушке свои погремушки, вот и в СССР всё согласно размера и ранжира. Выстраивает система моего отца под уровень, выше которого ему прыгнуть не дано.
— Девять… А точно сможешь? — завис Санёк.
— Пока не готов ответить. После базара разве что смогу сказать, — отлично понял я его размышления.
— Попробую маме объяснить. Может, она поможет. Вроде, у неё есть деньги на сберкнижке, — признался мне "молочный брат".
Как кому, а по мне, так Александр мне реально доверяет. Даже в моё время вряд ли кто из парней кому-то постороннему вслух скажет, что он у мамы денег попросить собрался. Тем более, в двадцать шесть лет.
В этом возрасте мы все уже в край самостоятельные, и декларируем, что от родичей нам ничего не надо.
— Мою ласточку возьмёшь за девять штук? — кивнул Санёк на ворота, подпёртые его "тройкой".
Ради приличия, я секунд десять думал.
— Цвет, не то, чтобы мой. Я бежевый хотел, или белый, — изобразил я те муки, которые знакомы любому парню, пришедшему в автосалон выбирать свою первую машину.
— Да она одна такая на весь город с таким цветом. Специально для бати с Тольятти везли, — выпучил глаза Санчес, не понимая, в чём проблема.
— В том-то и дело, что одна. Мало ли, покрасить крыло мне приспичит, или в зад кто въедет, и что? За краской в Тольятти ехать? Или всю машину перекрашивать?