Приключения Никтошки (сборник)
Шрифт:
– Это просто какой-то гипноз.
– Наверно, я гипнозо… зор?
– Гипнотизёр.
– Да, гипнотизёр.
– Это их твоя красота гипнотизирует.
Бабаяга вздохнула. Ей бы не хотелось, чтоб так было. Она хотела просто разговаривать с коротышками, а не гипнотизировать их.
А поэт Пёрышкин встречал Бабаягу и раньше. Еще до того, как она стала мазаться гуталином и носить рваную одежду. Когда он в первый раз ее увидел, на улице Хризантем, малышка была в длинном розовом платье с белыми лилиями. Чистом и без дыр. Пёрышкин написал тогда одну из своих лучших поэм. Теперь почти каждый коротышка в Цветограде знает наизусть – если не всю поэму, то хотя бы кусочек. «О, эти белые лепестки…» – так
Барвинка послала Бабаягу открыть поэту дверь.
– Я бы хотела… – начала малышка, от смущения забыв поздороваться.
– Да!
– Мы бы хотели попорсить у вас…
– Согласен!
– Написать небольшие сти…
– Уже написал!
И Пёрышкин, который действительно сочинил стихи – едва он увидел прекрасную иностранку, отворившую ему дверь в сиреневом платье – стал их читать:
Ах, осень на меня повеяла весною!Цветы сирени снегопадом на голову бах!Схватила карусель – и в небо головою,Там облако улыбкой на твоих губах!– Поджедите, поджедите! – остановила его малышка. – Вы же не знаете, про что вам надо писать стихи!
– Знаю!
– Послуйшате меня!
– О! Слушаю!
– Да нет же! Не смотрите на меня, а слуйшате меня, понятно? – не на шутку рассердилась Бабаяга. – Нам нужны стихи про животных!
– Про животных? – изумился Пёрышкин. – О да, конечно, как вы прикажете. – И он с грустью поглядел в зеленые глаза иностранки:
В шкурку мышки я зароюсь,Чтоб слезами горевать,Чтобы лапкою кривоюМое сердце разодрать.Я в аквариуме рыбка,Я в коробочке жучок,В небе раненая птица,На асфальте червячок…– Ос-та-на-влий-ва-тесь! – топала ногой Бабаяга, тряся поэта за плечо. – Останавлийватесь! Проходите в комнату. Вам там скажут, что нужно сочинять, они лучше меня знают языка.
В общем, поэт Пёрышкин сразу же согласился делать рекламу и стать вегетарианцем. Он даже с удовольствием съел две фаршированные горошины, запил их черничным соком и закусил ломтиками земляники, макая их в заварной крем. Всё это приготовила Кнопочка, чтобы приучить поэта к вегетарианской кухне.
«Молодец эта Бабаяга! – думала про себя Барвинка. – Так мы многих на свою сторону перетянем». Она заметила, что чем дольше не видит перед собой иностранку, тем лучше к ней относится. Но стоит той попасться Барвинке на глаза, как в ней словно закипает какой-то злой чайник. «Так нельзя, – старалась она убедить саму себя. – К каждому коротышке надо относиться по его поступкам, а не по внешнему виду. Ущемлять кого-то за то, что он красивый – это красизм. А красизм, расизм, сексизм, садизм – это всё безобразие. Мы должны перебарывать свои личные неприязни, иначе из цивилизованных коротышек мы превратимся в совсем диких».
Но почему-то эти слова, которые Барвинка сама себе повторяла – не вслух, разумеется, а про себя – на нее слабо действовали. Так и хотелось иной раз схватить эту мерюкрячку за ее рыжие волосы и ткнуть носом во что-нибудь… во что-нибудь очень нехорошее. Барвинка и сама не знала, во что.
А вегетарианское дело тем временем распускалось, словно почки весной. Через несколько дней Барвинка, Кнопочка, Пустомеля и другие активисты ЗВЕРЖа уже вовсю агитировали коротышек перестать есть мясо. Кнопочка действовала очень деликатно. Стоя на улице Орхидей или в каком-нибудь другом людном месте, она обращалась к прохожим со словами: «Простите, не могли бы вы уделить мне пять минут своего времени?»
На малышке был плащ, на котором
Гнобик, который сам жил на улице Орхидей, выйдя из дома, демонстративно шел прямо на Кнопочку, словно это было пустое место. Малышке в последний момент приходилось отскакивать в сторону, чтобы широко шагавший Гнобик не разметал ее вместе с брошюрами и листовками. «Мы живем в свободной стране, – говорил Гнобик, – и каждый имеет право ходить по улицам, чтобы к нему не приставали».
Тем, кто спешил или не хотел слушать, Кнопочка раздавала листовки, в которых говорилось, что есть животных – нехорошо, потому что все живые существа имеют право на жизнь. «Представьте, что возле Цветограда появились инопланетяне, питающиеся коротышками, – говорилось в одной из листовок. – Каково бы нам пришлось, если бы они каждый день хватали по нескольку коротышек и готовили из них блюда для своих инопланетянских ресторанов?»
Еще Кнопочка предлагала брошюрки, где было написано, как правильно питаться и что коротышка вполне может обойтись без мяса, и это даже полезно для здоровья. Несмотря на то, что Кнопочка ни на кого не давила, многие и сами останавливались, брали у нее листовки и брошюры и разговаривали с ней. Кнопочке было очень приятно беседовать с разными коротышками. Она всегда вначале внимательно выслушивала их мнение и только потом, стараясь не оскорбить и не задеть, аккуратно высказывала свое. За это Кнопочку в городе уважали.
На бульваре Гладиолусов пахло осенью и выхлопными газами. Бабаяга с распущенными волосами, рыжими, как кленовые листья, бесплатно раздавала прохожим надутых гелием животных: баранов, цыплят и гусей. Они были легче воздуха и рвались в небо. На надувных животных были написаны рекламные стихи поэта Пёрышкина. Среди них было и такое:
Вступите в ЗВЕРЖ, вступите в ЗВЕРЖ и станете друзьямиКоровы, утки, лебедя а главное – свиньи.Вступите в ЗВЕРЖ, вступите в ЗВЕРЖ и добрыми деламиПокроете поверхность вы матушки-Земли!Иностранка была чисто вымытая – никаких следов гуталина на щеках, ее прекрасные волосы расчесаны. На ней было замечательное белое платье, которое Бабаяге очень шло, зеленый платок на шее и в тон ему зеленые туфли на высоких каблуках.
– П-пожалйуста, н-не… не ешьте их, – запинаясь, произносила она заученную фразу, перед тем как вручить малышу гелиевую корову или поросенка. Иностранка ужасно стеснялась. Она все время краснела и кусала губы, а иногда даже пыталась грызть ногти. Но, ощутив во рту едкую горечь, тут же спохватывалась. Предусмотрительная Кнопочка, заметив у подруги эту вредную привычку, намазала ей пальцы горьким соком одуванчика.
Получив надувную игрушку, малыши ставили свою подпись под документом, в котором говорилось, что они обязуются больше никогда не есть мясо. Кроме этого, Бабаяга каждому прикалывала к рубашечке значок с символом общества ЗВЕРЖ. Этот символ, придуманный художником Мальбертом, был портретом коровы, в глазах у которой светилась надежда.
Не совсем понятно, как это у Бабаяги получалось. Но, только поглядев в ее зеленые глаза и получив надувного гуся или теленка, малыш тут же переставал есть мясо и становился вегетарианцем. Если он перед этим шел по улице, жуя бутерброд с колбасой, то сейчас же выбрасывал его в урну. Пустомеля, который одним из первых очутился на бульваре Гладиолусов, когда там появилась Бабаяга, говорил потом повару Кастрюле: