Приключения первоклассника
Шрифт:
Если меня на первом отрезке пути не загрызут собаки, а на втором – не растерзают волки, это не значит, что я уже в безопасности и без проблем проделаю остальной путь. Хоть лес по мере движения к выходу с территории школы и редеет, зато опасность сгущается и становится почти осязаемой. Её эпицентр – двухэтажное кирпичное здание бывшего интерната. В настоящее время оно полностью отремонтировано, здесь располагается районное управление по образованию, а тогда…
Идея создать здесь интернат для детей, живших далеко от школы и не имевших возможности каждый день ездить домой, изначально была обречена на провал – то и дело кого-нибудь из интернатских ребят по пути туда или обратно съедали звери. В конце концов администрация нашего образовательного учреждения махнула рукой и
Но пустовало здание недолго. Вскоре оно превратилось в центр сборища разных тёмных личностей – бродяг, разбойников, беглых каторжников и прочих отморозков. Расположение интерната рядом с тропой, по которой постоянно ходили школьники, родители и педагоги, давало им отличную возможность творить ужасающие злодеяния, в частности, грабить несчастных путников. Милиция несколько раз устраивала облавы на извергов, а однажды (это было за год до моего поступления в школу) сотрудники правоохранительных органов были вынуждены даже пойти на штурм здания, обитатели которого наводили ужас на всю округу. В ходе столкновения один милиционер погиб, четверо получили ранения, были убиты шесть преступников, а десять негодяев схвачены и в кандалах отправлены в тюрьму. С тех пор лиходеи поутихли, но интернат по-прежнему пользовался дурной славой, поскольку там продолжали собираться подонки всех мастей, разве только не в таком количестве, как раньше.
Предположим, я целым и невредимым дошёл-таки до интерната. Миную ли я его? Это бабушка надвое сказала. Возможно, в этом вертепе никого нет, все разошлись кто куда, чтобы обтяпывать свои грязные делишки. Но, может быть, кто-то внимательно следит за моим передвижением сквозь грязное стекло на втором этаже и думает: «О, пацан идёт. Да ну его к едрене фене!» или «О, пацан идёт. Спущусь-ка да шибану его по голове камнем – вон какой у него портфель хороший, можно будет потом продать».
Интернат можно обойти, свернув вправо с основной тропы на второстепенную, более узкую и менее натоптанную. Здесь, пожалуй, самый безопасный участок пути – кусок леса, который надо преодолеть, невелик, волков тут почти никогда не бывает, единственное, что плохо, – много поваленных деревьев, через которые замучаешься перелезать. Свалили их для обеспечения личной безопасности мужики из школьных гаражей – преподаватель автодела Павел Сергеевич Качалин, инструктор по вождению грузового автомобиля Андрей Иванович Ларин и инструктор по вождению трактора Фёдор Алексеевич Самарин.
Перебравшись через засеки, странник оказывается на небольшой ровной площадке у гаражей. Здесь можно встретить поименованных выше субъектов и с ними – завхоза Рыбкина. Все они – большие любители выпить, и любовь эту активно прививают занимающимся вождением старшеклассникам. Звон бутылок и гранёных стаканов, рёв моторов, крики, мат – всё это звучит в ушах дивной музыкой, потому что понимаешь: в этом месте тебе ничего не грозит. Конечно, десятиклассника мужики наверняка заставят пить вместе с ними, но до первоклассника им нет никакого дела. Выйдя к гаражам, можно быть спокойным: ни волк из леса, ни душегуб из интерната сюда не сунутся, а сунутся – сразу же получат какой-нибудь тяжёлой деталью промеж глаз.
Двигаясь параллельно гаражам мимо школьного автопарка – двух видавших виды грузовиков (ГАЗ-52 и ГАЗ-53) и трактора МТЗ-82, выходишь к стоящему на полутораметровой земляной насыпи небольшому зданию из красного кирпича. Это так называемый крольчатник. Когда-то здесь действительно выращивали кроликов для нужд школьной столовой, но те времена минули безвозвратно. Теперь внутри только пустые клетки да всякий мусор.
С левого бока к крольчатнику на уровне земли примыкает маленькая пристройка из того же красного кирпича. В ней рядышком – две двери: одна ведёт в подсобное помещение, где завхоз хранит всякий инвентарь, который выдаёт периодически выходящим на субботники ученикам, другая – в погреб. Точнее, погреб для хранения сельскохозяйственной продукции существовал здесь до тех пор, пока на пришкольном участке выращивались различные культуры: картофель, морковь, свёкла, капуста,
Сам я не в курсе, что там внутри, но два главных прохиндея из нашего класса, Поляков и Жуков, которые, кажется, знают всё на свете, рассказывали, что за дверью, обитой ржавым железом и закрывающейся на огромный амбарный замок, – небольшая площадка, где стоят несколько увесистых палок; тут же в стену, в раскрошившийся цементный раствор между двумя кирпичами, забит большой гвоздь, на котором висит истрёпанный, но оттого выглядящий не менее угрожающе кнут.
Далее начинаются ведущие вниз узкие бетонные ступени – всего десять-двенадцать. Там, где они заканчиваются, – ещё одна площадка такого же размера, как и наверху, совершенно пустая. Направо – низкий коридорчик длиной не более трёх метров, он делает ещё один поворот направо, и здесь, где царят мрак и сырость, располагаются две комнатёнки в четыре квадратных метра. Прежде они были местом хранения всевозможных овощей, ныне же стали промозглыми и затхлыми камерами. Их обстановку составляют охапка грязной соломы, трёхлитровая банка с позеленевшей мутной водой, бадья для отправления естественных нужд да ржавые оковы, прикреплённые к стенам.
Сюда сажают самых отъявленных бузотёров из числа учеников, – тех, на кого не действуют никакие другие меры дисциплинарного воздействия. Попасть в карцер считается у школьников наиболее страшным наказанием, способным сломать и сделать шёлковым любого. Это действительно ужасно – провести здесь несколько суток на одной лишь тухлой воде в компании здоровенных крыс, шныряющих там и сям, и к тому же в полной темноте (в коридоре рядом с камерами есть факел, но приводящие в карцер провинившихся ребят завхоз Рыбкин, сантехник Собакин или физкультурник Грачёв всегда гасят его за собой).
Если подойти к крольчатнику поближе, то в том случае, если в карцере кто-то находится, можно услышать приглушённые стенания несчастного, идущие из-под земли. Но лучше этого не делать и не портить тем самым себе настроение (а вдруг сам там когда-нибудь окажешься? От сумы да от тюрьмы на зарекайся), а обойти здание справа, постепенно оставляя и его, и гаражи позади. Кстати, если оглянуться, можно увидеть дворик за гаражами, заваленный всяким металлическим хламом; старшие ребята рассказывают, что вплоть до начала восьмидесятых годов в этом дворике специально приглашённые сотрудники районного отдела внутренних дел расстреливали из табельного оружия учеников, совершивших серьёзные проступки.
Ну вот, ещё три десятка метров, и показываются ворота. Самая опасная часть пути позади. Теперь можно выйти на дорогу и идти по обочине. Зверей и разбойников можно не бояться – их здесь нет, – но бдительность терять всё же не рекомендуется: то и дело по дороге с ветерком проносятся извозчики на своих дребезжащих тарантасах, а иной раз промчится звенящая бубенцами тройка, везущая какого-нибудь подгулявшего партийного работника. Попасть под колёса повозок после стольких треволнений – перспектива не самая радужная, так что нужно держать ухо востро.
К слову сказать, по дороге движется не только гужевой транспорт; иногда со страшным рычанием, наполняя воздух удушливым облаком выхлопных газов, проезжают и автомобили. Это может быть грузовик какого-нибудь предприятия, милицейский «козёл» или даже «Волга», везущая вальяжно развалившегося на заднем сиденье первого секретаря РК КПСС Балабанова.
Ура! Вот я и дома. Дошёл! Живой! Радость-то какая! Здесь меня ждут вкусные обед и ужин, интересные книги, любимые игрушки, просмотр телевизионных передач «Международная панорама», «Спокойной ночи, малыши», «Время» и «Прожектор перестройки». Вечером меня искупают в синей пластмассовой ванночке, подогрев на газу воду, а потом уложат спать в уютную кроватку на чистое постельное бельё. Мне приснятся прекрасные сны, но в 7.15 утра пронзительный звонок будильника безжалостно вырвет меня из волшебного мира сновидений, разобьёт хрустальные грёзы… Опять в школу, опять на мучения!