Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "свобода"
Шрифт:
Мд-а... Насчет твоей ранимой душевной организации мелко порубленный Дато как в воду упал (Батонэ намеревался изречь "глядел".
– Авт.). Помянем и его заодно.
Но вернемся к нашему поросенку. Гречка, Нозыра, понимаешь, сегодня какая-то не такая. Шеф-повар моего "Зова..." Мендельсон Скоморохович Вальсохренидзе шестую неделю справляет свадьбу дочери и никак не выйдет из запоя.
Ты это о чем? Муж? А чем он может помочь? А-а-а, ты не вписался опять. В запое не дочь, а Мендельсон! Да, ты прав, хреново. А нашему главному эксперту
Не Афлотоксина..., нет, и не Мендельсона, он же в запое, а поросенка. Пойдет? Да не поросенок, а идея!
Чем еще можно? Пивом? А вот это супер, Нозыра! И наш Государь, и англичанин пивко уважают. Но где его взять, хорошего-то? Да не англичанина, а пива. Икры-то навалом, а с пивом прям беда!
Да-а-а, э-э-э-у-у-у-о-о... А! Ура!! Слава снайперу человеческой души и тела, рентгену модусов мышления и протяжения, товарищу Бенедикту Баруховичу Спинозе! Помнишь, как он умно брякнул в "Политическом трактате":
"Философы смотрят на волнующие нас аффекты, как на пороки, в которые люди впадают по своей вине".
Вот и я, философски потупив взгляд, узрел сейчас самый корень! В моем модусе протяжения, в самой волнующей и порочной точке, завязла бутыль из-под "Балтики". Пустая. Глухарь Макарыч ее офлаконил и мне впендюрил.
Что понравилось? Э-э, Нозыра, опять тебя вынесло с трассы, словно Шумахера, пересевшего с "Ferrari" на "Moskvich". Бутылку он мне засандалил, и не в задницу, а в ширинку.
Ну так вот, слушай, из сумки этого ливерного космополита Макарыча пиво фонтаном бьет! Как аффекты из Спинозы. Набрал, понимаешь, запасов в свою конвульсивно-ливрейную командировку. А уж в чем в чем, а в пиве марионеточный шарлатан толк знает.
Да не Спиноза, а Макарыч! Нет, Нозыра, не Макаров, а Ма-ка-рыч. Рыч, а не Ров на конце. Тьфу, экий же ты похабный. На конце слова, а не того, что зажато в моей ширинке пивным бутыльоном. И никакой он не киллер! Говорю же тебе, это журналистишка с Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "Свобода", который без пяти минут твой пациент. Он сейчас валяется со своим дружбанделем, водилой Покрышкиным, в моей бильярдной.
Да нет, не голубые они, а трахнутые. Кем? Мной! Чего-чего? Э-э, Нозыра, прикипел ты в своем Центре к депрессивным чертям, как Депутгад к Выдурам, клянусь, честное слово! Трахнутые в прямом, а не в перекошенном смысле. Я ни на что не намекаю! Утихомирься, твоя фамилия здесь не причем. Я их обоих вырубил, сечешь? Сначала Покрышкина, ты же знаешь, я всегда так проверяю новых крезоидов, которых притаскивает в мой "Зов Судьбы" этот казуистический сателлит Макарыч, а потом, когда мне позвонили из Админисративного Корпуса Верховного Чародея, и самого пустобая, чтобы не путался под ногами и не приставал к высоким гостям,
Да не Чародей не мешался, а Макарыч.
Такие вот дела... Что? Причем здесь моя жена, Нозыра? А-а, извини, ты по обыкновению загнул, подобно Министру Экономического Разбития про скачок ВВП на сто процентов. Никакие дела мою Манану давно уже не беспокоят.
И Прокурватор здесь с боку припеку. Нет на меня никакого дела! Что? Зачем мне твой катафалк, Нозыра? Для чебурахнутых? Не беспокойся, они еще дышат, я же их только слегка "причесал". Покрышкина - в хохотальник, а Макарыча - канистрой по кумполу.
Да не с бензином, а с чачей. Как лампасят из канистры? Ты что, не догоняешь? Наливают и колбасят. Я и для знатных вельмож vip-канистрочку припас. Поросенка с пивком в самый раз будет пригладить-лакирнуть девяностодевятиградусной слабоалкогольной.
А? У-у-х, Нозыра, совсем ты в своем Центре никудышный стал. Зачем мне гостей вырубать? Я что, тронутый? Они же с охраной! Кроме того, я и Примата заморского, и Чародея Великоросского почитаю примерно так же беспробудно, как Грабинатор бюджетные финансовые потоки.
Чародея, конечно, позабористее. Да не Примат забористее Чародея, а уважаю я Чародея нашего круче, чем закордонного Примата.
Теперь понятно? Интенсивно уважаю, ясно? Не тебя, а Чародея! И-и-и, Нозыра, тебя тоже ценю-потчиваю, ты же крестник моего старшего сводного братухи, пусть и укатанного тобой по недоразумению. Будь спок, тебя я ва-ах как уважаю! Но Чародея нашего, пойми, сильнее!
Да не ты сильнее Чародея, а мое к нему...
Нозыра, постой, не горячись, ты тоже сильный! Знаю, знаю, все твои статьи могучие. Верно, не в зоновских стенгазетах, а в Уголовном Кодексе.
И про плотскую мощь твою помню, как же! В Воркуте ты всех бродяг укладывал. Да не спать, а на пол! Валил, в смысле. Что? При чем здесь лес, Нозыра? Ты же не мужик какой-нибудь, чтобы...
Ась? Кого без проблем опрокидываешь под себя? Бабца? А я что, спорю? У тебя, видать, опять в котьмаке загогулина, как говаривал наш первый Чародей.
Я имел в виду мужика "в избе", а не на "фрикадельке". Давненько ты "на хате" не тешился, Нозыра. Уж поди второй год пошел. Отбился от поняток.
* * *
Батонэ Эпикур наложил на динамик мобильного соглядатая лопатообразную ладонь и пробурчал под нос:
"Надо бы обложить свежей "зеленью" оборотней из "наркотического" отдела Мытищинского Управления Внутренностей. Пущай забросят десант с "Герой" и "Макаровым" в персональный Директорский сортир в депрессивном Центре. Пора отправить тебя, Нозыра, в краткосрочный отпуск".
Хозяин "Зова Судьбы" энергично в трубку.
* * *
– Мужик "в доме" вламывает, дрова колет, траву косит, картошку окучивает, а ты, Нозыра, слава Заупокою, с пеленок в авторитетах ходишь, как только полоснул по горлу бабушку Тамару.