Приключения русского дебютанта
Шрифт:
— Прекрати, Владимир, — сказал Сурок. — Что ты распсиховался?
— Распсиховался! Ты, кажется, не совсем понимаешь значение этого слова. Вооруженные до зубов бывшие спецназовцы в джипах, разъезжающие по почти западному городу, — вот это психоз. Их командир угрожает вице-президенту крупнейшей инвестиционной компании — опять психоз.
Сурок крякнул и помешал ложкой в тарелке.
Почему-то он ел большой деревянной ложкой, больше подходившей для густой русской каши, чем для размоченных американских хлопьев. За приоткрытой застекленной дверью на кухню — дерево и хром —
— Ладно, — сказал Сурок, когда от перемешивания хлопья в тарелке сложились в иную конфигурацию. — Чего ты от меня хочешь? Американизмов и глобализмов? Хочешь проводить свою линию? Тогда вперед! С Гусевым у тебя проблем не будет. Джипы и оружие я могу отобрать у него как… — Но пальцами Сурок не щелкнул. Его взгляд был прикован к Владимирову мобильнику, и взгляд этот был тусклым и усталым; казалось, Сурок заснул бы прямо сейчас, если б не опасался, что антенна способна вонзиться ему в глаз.
— Хочу вести курсы «Как стать американским бизнесменом» с обязательным посещением для каждого члена организации, — заявил Владимир. — Начинаем с завтрашнего дня.
— Как скажешь, так и будет.
Владимир постучал антенной по обеденному столу — ясеневому, в форме полумесяца, с компьютерным дизайном. У него было ощущение, что он забыл уточнить нечто важное, но ошеломленный уступчивостью Сурка, не мог припомнить, что именно.
— Ах да, — произнес он наконец, — мы открываем ночной клуб.
— Прекрасно. Хорошая дискотека нам не помешает. — Сурок вдруг принял озабоченный вид. Ты только не обижайся, Владимир, но если мы разговариваем по-честному, то и я должен говорить от души. Владимир, дружище, почему ты держишься от нас в стороне? Почему ты не водишь компанию с нами, русскими братьями? Я не имею в виду Гусева и его ребят, но со мной-то, с Сурком? Например, говорят, ты завел красивую американскую подружку. Почему я ее не видел? Я люблю смотреть на хорошеньких девушек И почему мы с тобой никуда вместе не ходим, ты со своей девушкой и я со своей Леной? Через месяц в здешнем «Фуд-Корте» открывают новый ресторан с американской кухней. Он будет называться «Дорога 66» или что-то в этом роде. Наверняка твоя девушка будет чувствовать себя как дома в таком месте, а моя Леночка обожает молочные коктейли.
Непристойное предложение, повитав в воздухе между Владимиром и Сурком, в итоге приземлилось на эргономичный стол между кукурузными хлопьями и чашкой с эмблемой «Эр Франс». Встреча парами. С Сурком. И Морган. И существом по имени Леночка. Но вежливо отказаться от приглашения Владимир не успел, у него возникли иные соображения: Морган в ГУЛАГ! Он давно подумывал о мести. О мести Морган за то, что она сделала из Ноги фетиш, за кровожадных бабушек, за скользкого Томаша. Да, пришло время преподнести этой изнеженной агитаторше толику полезных сведений о жестокости и пустоте окружавшей ее вселенной. Значит — встречаемся парами! Знакомство с миром Сурка. Отличное противоядие от школьных балов в Шейкер-Хайтс — сочинение на тему «Как я обедала с Сурком».
— Вообще-то моя девушка очень интересуется моими русскими друзьями, — сказал Владимир.
— Тогда
Он развернулся и движением ноги, обутой в пронзительно-зеленые шлепанцы с мордой Годзиллы, распахнул стеклянную дверь.
— Ты знаком с Леной? — спросил он; теперь спина девицы была видна целиком. — Хочешь, она тебе каши сварит?
Вернувшись к себе, Владимир в сердитом недоумении мерил шагами гостиную. Глобализмы? Американизмы? Что он несет? Неужто Сурок и впрямь думает, что Владимир станет обучать Гусева тонкостям корпоративного маркетинга и установки связей с общественностью? Чистое сумасшествие!
В подобных обстоятельствах только один человек в Праве мог ему помочь. Франтишек Веселый аппаратчик, с которым Владимир свел знакомство на мальчишнике.
— Алло, — снял трубку Франтишек — Владимир! Я как раз собирался тебе звонить. Нужно сбыть три сотни ветровок «Перри Эллис». Отделка черная с оранжевым. Практически новые. Мой кузен Станко вляпался в идиотскую сделку с каким-то турком… Есть идеи?
— Э… нет, — ответил Владимир. — У меня у самого возникли проблемы. — Громким, испуганным голосом он объяснил суть своих затруднений.
— Понятно, — сказал Франтишек. — Позволь дать тебе совет. Учти, я имел дело с Москвой всю свою сознательную жизнь, и потому хорошо знаю, что из себя представляют Гусев и его ребята.
— Говори.
— Русские такого типа понимают только одну вещь: жестокость. Доброта воспринимается как слабость, доброта наказуема. Это тебе не питерские ученые и не гуманные представители четвертого сословия. Эти люди пол-Европы поставили на колени. Они — убийцы и воры. А теперь скажи, насколько ты способен быть жестоким?
— Злости у меня накопилось немало, — признался Владимир, — но не очень получается ее выплескивать. Впрочем, сегодня я наехал на Сурка, моего босса…
— Отлично, ты хорошо начал, — ободрил его Франтишек — Эх, Владимир, мы с тобой не так уж сильно отличаемся друг от друга. Оба — люди со вкусом в безвкусном мире. Знаешь, на сколько компромиссов мне пришлось пойти за всю жизнь? И что мне приходилось делать?..
— Знаю, — ответил Владимир аппаратчику. — Я не сужу тебя.
— Взаимно. Итак запомни: жестокость, злоба, мстительность, унижение. Четыре основополагающих начала советского общества. Овладей ими, и с тобой все будет в порядке. Покажи этим людям, как глубоко ты их презираешь, и они возведут тебе памятники и мавзолеи.
— Спасибо, Франтишек, — поблагодарил Владимир. — Спасибо за науку. Начну гонять моих русских, не жалея сил.
— Всегда пожалуйста, Владимир, а все-таки… скажи, ради Христа… что мне делать с этими проклятыми ветровками?
Американские уроки начались на следующий день. Казино переоборудовали в университетскую аудиторию с рядами складных пластмассовых стульев. Когда помещение заполнилось, у Владимира глаза полезли на лоб: людей Сурка набралось на целый парламент не самой маленькой республики.