Приключения в приличном обществе
Шрифт:
При всем том истуканы могли достигать небывалой степени правдоподобия. Я помню Памятник Женщине, отличавшийся таким жизнеподобием, что вводил в соблазн. Этот памятник, чья фигура, отличалась линией, был установлен в парке. Я видел, как некто мотыгинский все ходил мимо да около, пытаясь обратить на себя ее внимание, и даже два раза задел за нее, возбуждая ответное чувство. Но памятницу собой не прельстил, а к вечеру ее убрали.
Детям же нравились деревянные куклы, особенно Буратино.
– Да, но какой во всем этом смысл?
– спросил я.
– На памятник можно смотреть, как на чудо или как на чучело, от точки зренья зависит. Смысл? Я вам говорил уже
– Как что делать? Да неужто нечего? Да вы и без меня ...
– Кстати, я вспомнил седьмой симптом, - перебил меня он.
– Обратите внимание на эту генитальную деталь.
– И указал на божка.
Мудила смотрел по-прежнему вдаль, но деталь, действительно, со времени нашего первого посещения заметно выросла.
Позже мы навестили ателье Девятого. Тот самый подвал, в который вы мельком и другими глазами уже заглядывали. Только сейчас он был густо уставлен скульптурами. Сей Пракситель нашим посещением был раздражен, ибо ваял Ваала, поэтому мы не стали долго задерживаться, лишь мельком осмотрев помещение. Здесь были сатирические статуи представителей администрации, которые в несколько ином исполнении я уже видел в пригороде. Были и другие: огородные пугала; Каменная Баба и Командор; надменный медный идол, смутно напоминавший постаревшего Пушкина. Был скульптурный портрет Президента - статуя в этом статусе требовала бы отдельного рассмотрения, кабы на рассматривание нам не были отпущены несколько жалких минут.
Было несколько деревянных корыт с глиной, замешанной на крови.
– Обратите внимание: эти резиновые, - указал мне Маргулис на группу кукол в человеческий рост, занимавших юго-восточный угол.
– Если с ними заговорить - испускают вонь. Эти надувные бздуны нами еще не применялись. Однако пойдемте, маркиз, а то он на нас злится. Сейчас он наращивает интенсивность, не будем мешать.
– Мы поднялись наверх.
– Пигмалион настолько искусно изобразил одну женщину, что влюбился в нее и оживил. А другой дурака ваял и сам стал ему подобен. Боюсь, как бы этот человек сам не стал чучелом.
Мы еще постояли у решетки, отделявшей нас от белых. Маргулис задумчиво тронул ее рукой, потряс. И обернувшись ко мне, сказал:
– Это ж не Бастилия, взять можно.
Глава 15
Если
Я обнаружил ее фотографию у себя под подушкой, изрядно измятую, что существенно сказалось на качестве ее черт. И надпись на обороте была.
– 'На памят о мине'.
Я обомлел: и это бывшая интеллегентша? Учившая миня читат? Говорят: интеллегент - это тот, кто правильно напишет это слово. Не претендую.
В моих глазах правильная орфография добавляет женщине шарму. Неправильная - наоборот. А тут еще черты смяты. Я приуныл.
Погода была под стать: сыро, серо. В вестибюле пахло дождями от мокрых плащей. На этот раз меня загодя вытолкали в приемный зал.
– Сюда, сударыня. Позвольте, я ухвачу.
Она вошла, преследуемая санитаром, волочащим ее багаж. По-прежнему в черном, с красным бантом - сурьма и сурик, огонь и мрак. Бирюза глаз.
Санитар, отдуваясь, поставил тяжелую сумку у ее ног.
– Пошел вон, - сквозь зубы процедил я, дабы не дать догадаться о том, что я не так уж недужен.
Я учтиво склонил перед ней голову, решив на этот раз по возможности быть джентльменом, так чтоб успехи в моем воспитании бросались в глаза. Однако в вежливости не переигрывать. И может быть, выяснить, в конце концов, что за цель она преследует своими визитами. Что движет ей: соседская вежливость? Любопытство? Поручение мэра? Иная корысть?
– Присаживайтесь, - сказал я и плюхнулся на диванчик, опередив ее минуты на полторы. Она помедлила, но последовала приглашению, выполнив приседание со всем изяществом.
Я подумал, что будет выгодно, если я первый начну разговор.
– Ну-с, какие у вас новости?
– спросил я, сцепив пальцы и охватив ими колено.
– А вам какие желательны?
Я сделал вид, что встречный вопрос поставил меня в тупик.
– Ах, да, вас, верно, ваша усадьба интересует? Так вот, с ней все в порядке. За ней мой шофер присматривает.
Мне показалось, что она хитренько взглянула на меня одним глазком. Хотя смотрела прямо, двумя.
– А если вас судьба садовника беспокоит, так он мертв.
Я слушал ее, склонив голову на бок, внимательно, но не стал делать вид, что это известие меня огорчило. Только переложил голову с левого плеча на правое.
– Что же с этим мерзавцем произошло?
– Симптомы странные, ставят в тупик, - сказала она.
– Не исключено извращенное удушение. Я наутро зашла полюбопытствовать. Вообще-то во флигель было нельзя: место преступления все-таки. Но сержант всех охотно пускал посмотреть за пять долларов. И даже с улицы желающих зазывал. Но поскольку я была в трауре, то препятствий чинить не стал. Действительно, симптомы синие. Мэрия взяла это дело под коллективный контроль.
– Кого-нибудь нашли?
– Схватили тут одну женщину, Полину. Подозревают, что занималась садомазохизмом с садовником. Поскольку ноги у него были связаны, штаны спущены, сам пьян. Лицо до неузнаваемости искажено ужасом.
– Пытали ее, наверное?
– предположил я.
– Не успели, я думаю. Мэрия взяла на поруки, обязав ее отработать в публичном доме восемьдесят человеко-часов. Новый публичный дом открыли мотыгинским. В связи с перевыборами. А где взять контингент? Все целомудренные.