Приключения в шхерах
Шрифт:
— Гребем! — сказал Вальтер, берясь за весла.
— Их жизнь на волоске. Как началась эта чертовщина, они сразу очутились в воде.
Большой Сундстрем уселся на весла рядом с Вальтером:
— Держи руль, Дундертак! Глаза у тебя молодые, смотри хорошенько, пока не увидишь парусник!
Проход был почти свободен ото льда. Лишь кое-где течение медленно несло к берегу небольшие льдины. Немного погодя они встретили на пути тюленью стаю. Несколько самцов высунули из воды круглые головы, украшенные длинными, торчащими в разные
Вдруг Дундертак вскочил на кормовое сиденье и всмотрелся в даль. Он был без шапки, и короткие волосы ежиком торчали кверху.
— Прямо по носу вижу у большой льдины парусник! — доложил он.
И через несколько секунд:
— У них одна мачта. Кажется, они перевернулись. Большой крен в сторону льдины.
— Ты не видишь, сколько там человек?
Дундертак ответил не сразу. Парусник был слишком далеко.
— Трое, — сказал он наконец.
— Садись, Дундертак! Держи прямо на парусник!
Сундстрем с Вальтером гребли, ни на секунду не сбавляя темпа. Лодка, оставляя за собой пенный след, быстро шла, лавируя между льдами. Дундертак вцепился в руль. Держать прямо на парусник и в то же время избегать столкновений с плавающими вокруг льдинами — не очень это просто!
Через семь минут такой гонки они подошли к паруснику.
Трое мужчин вскочили:
— Ура, мы спасены!..
Дундертак мягко развернулся, и лодка, скользнув к борту парусника, остановилась.
У одного из потерпевших крушение из-под обычной брезентовой робы виднелась форменная одежда. Это был почтальон.
Большой Сундстрем убрал весло:
— Как дела? Пострадавшие есть?
— Нету!
У почтальона были кустистые брови и черная четырехугольная борода, разделенная на две половины.
— Можете взять мои мешки? — спросил он с места в карьер.
— Сколько?
— Семь.
— Сколько весят?
— Тридцать, а может, и сорок кило каждый.
— Невозможно! Мы и так перегружены.
— Это окончательно?
— Да.
— Хорошо, тогда я остаюсь.
— Ни в коем случае! Мы должны доставить вас на берег!
— Нет, я остаюсь здесь. Я проделал весь этот путь не для того, чтобы бросить почту на произвол судьбы.
— Вы ставите на карту свою жизнь, — заметил спокойно Большой Сундстрем.
— Семь мешков, даже если они сделаны из самой лучшей кожи, не стоят человеческой жизни, — сказал Вальтер.
— Если их можно спасти только такой ценой, ничего не поделаешь! Я остаюсь!
Решительный голос почтальона не допускал возражений.
Сундстрем с удивлением посмотрел на рослого человека в робе и зюйдвестке, готового пойти на такой риск.
— Может, эти мешки и вправду стоят человеческой жизни? Что в них за сокровища такие?
— Почта!
— Почта?
— Да, — спокойно сказал человек с разделенной надвое бородой. — Почта из Финляндии в Швецию. И я отвечаю за
— Ага, — сказал Большой Сундстрем и почесал в затылке. — Это, конечно, меняет дело.
Дундертак с почтением посмотрел на смелого почтальона, заставившего Большого Сундстрема изменить свое мнение. Это случалось не каждый день.
Большой Сундстрем не знал, что такое нерешительность.
— У нас в лодке провиант и снаряжение. Мы перекладываем все это в вашу лодку, а мешки берем к себе.
Почтальон просиял:
— Замечательно!
— Вы, конечно, тоже перейдете к нам?
— Да, конечно.
— Вашу мачту и парус мы забираем, попробуем приспособить их на нашей лодке.
— Ага.
— И возьмем парусник на буксир.
— Может, он и пойдет, — поддержал его Вальтер.
— Поступайте как знаете. Мне главное, чтобы мешки были доставлены в целости.
Не откладывая дела в долгий ящик, принялись разгружать лодку и переносить в нее мешки с почтой. Волнение на море очень осложняло дело.
Большой Сундстрем вставил мачту в основание, выбрал ванты, закрепил их и поднял парус.
Из воды то и дело высовывались круглые головы тюленей, с интересом наблюдавших за всем происходящим. Казалось, хитрые животные прекрасно понимали, что люди им в данный момент не опасны.
Наконец все было готово к отплытию.
— Ветер, кажется, не собирается меняться. Можно считать, что нам повезло. Не придется крейсировать. Пожалуй, нам удастся доставить парусник целехоньким!
— Мне идти туда на руль? — спросил Дундертак, все больше начинавший понимать обязанности мужчины на море.
— Даже и говорить нечего! — запротестовал почтальон. — Слишком рискованно. Я пойду.
— Нет уж, — сказал Вальтер, — если я вас правильно понял, ваш долг быть там, где мешки. На парусник отправлюсь я. Вид у него, правда, довольно жалкий, да ведь мне не привыкать идти ко дну. Если понадобится, я плаваю как рыба!
На том и порешили.
Большой Сундстрем осторожно вытравил шкот — парус развернулся и наполнился ветром.
— Все по местам!
Буксирный трос натянулся, и пострадавший парусник медленно двинулся со льдины. На корме у руля сидел Вальтер и прилагал все старания, чтобы избежать резких толчков и поворотов.
Дундертаку Большой Сундстрем приказал:
— Бери багор и лезь на нос! Цепляй льдины и отводи их в сторону. Столкнемся со льдиной — пропадем!
Необычная процессия медленно продвигалась по направлению к острову.
— Вот ведь как бывает, — заметил почтальон, выжимая мокрую бороду. — Никто из нас уже не надеялся остаться в живых. Бац — и мы по горло в воде! А потом увидели, как вы удираете, — решили, что и вам крышка!
— Я и пальцем не успел пошевельнуть, как лед стал трещать и проваливаться, — сказал Сундстрем. — Правда, я слышал тревожные крики тюленей. Но, черт меня возьми, не сообразил, чем дело пахнет!