Приключения в замке (из воспоминаний оруженосца)
Шрифт:
Наконец эхо замолкло, и хозяин лабиринта снова заговорил:
– Лес и всё, что в нём находится, полностью в моей власти. Существа, населяющие его, не могут выйти из-под воли своего создателя. Они сотворены могущественными чарами, против которых бессильны смертные. Я окажу тебе величайшую милость и позволю присоединиться к изменённым. Отныне и до скончания дней ты будешь служить Властителю Изумрудного Пламени! Присягни на верность на своём мече!
И в окружающих зеркалах появился многократно отражённый меч!
От гнева помутилось в глазах. Как! Наша
Неведомая сила отшвырнула в сторону зеркальных морд, протягивающих лапы. Меня подхватили в полёте и, забавляясь, начали перебрасывать друг другу, рыча, скуля и лая от доставлявшей им большое удовольствие игры. Рыж, не удержавшись, упал, издав жалобный писк.
А монстры раззадорились не на шутку. Меня толкали, перебрасывали соседу, подбрасывали вверх, ловили и тут же, схватив за ноги, переворачивали, так что я висел вниз головой, неожиданно отпускали и, не давая коснуться пола, тащили обратно в изматывающую круговерть. Сколько так находился среди мелькающих ухмыляющихся рож, лап, хвостов, рогов, шипов и других частей тел, которым даже не могу подобрать название, не могу сказать. Всё смешалось в голове, я полностью потерялся в пространстве и времени. Наконец, "игрушка" мучителям наскучила и кто-то отбросил надоевшее тело. И я потерял сознание.
Глава 13
Очнулся от пронзительного мяуканья над ухом. Потом расслышал: "Ларри, вставай!" И, наконец, не обнаружив желаемого эффекта, меня укусили за ухо.
– Рыж, – сознание не совсем ещё вернулось ко мне, окружающая действительность наплывала туманными волнами, дрожа и качаясь перед глазами. – Ты жив?
– Конечно, – котёнок на удивление бодр. – Я очень сильный, вся наша родня такая, – хвастается он.
Я улыбаюсь и пытаюсь встать, тело протестует, но сдаваться перед таким "богатырём", который смотрит на нас, людей, с превосходством и гордостью за свой род, кажется позорным. Усилия дали плоды в виде достойного вертикального, а не горизонтального положения.
Однако моё геройство оказалось совершенно напрасным. Неведомая сила приподняла в воздух – и через считанные мгновения обнаружил себя лежащим на каком-то постаменте в центре лабиринта. На тело будто обрушилась каменная плита, не давая пошевелиться и вздохнуть полной грудью. Окружавшие меня зеркала начали плавиться, перетекая друг в друга, пока не образовалось одно. И оно нависло надо мной, кривясь тысячами лиц, хотя, по моему глубочайшему убеждению, эти морды заслуживали другого названия.
– Радуйся, настал торжественный час, – проревело мерзопакостное создание. – Я заберу эту никчёмную оболочку и подарю совершенное великолепное тело. Гордись оказанной милостью!
Не дождавшись заслуженных, по его мнению, восторгов, оно нахмурилось и издевательски спросило:
– Удобно ли предоставленное в твоё распоряжение почётное ложе? Не холодно? Ничего, скоро подобные незначительные мелочи перестанут волновать это бренное вместилище.
И, видимо, в доказательство слабости и ничтожности моего телесного сосуда, щёлкнул лапами, и меня перевернуло с
А между тем чудовища из зеркал продолжали мерзко хохотать, с пренебрежением оглядывая беспомощную фигуру, скрючившуюся в неудобной позе на некоем подобии алтаря, и строили отвратительные планы по "усовершенствованию". Злость вперемешку с осознанием безнадёжности моего положения затопила яростной волной, не позволяя ясно мыслить. Отомстить! Одно чувство владело сейчас всем существом. Стереть ненавистные ухмылки с поганых рож! Заставить расплатиться за всё зло, случившееся с нами в этом зачарованном лесу! И пусть это будет последним, что увижу в жизни, но я испорчу злобным тварям хотя бы миг торжества! С безумством отчаяния я сжал неприметную гальку в руке и, вложив все силы в последний удар, бросил её в хохочущие зеркальные отражения!
Белая искрящаяся молния прошила зеркало насквозь. Хохот. захлебнувшись, смолк. А никчёмный булыжник неожиданно увеличился в размере, превратившись в чистейший алмаз, от которого расходилось мощнейшее сияние. Он завис под потолком, распространяя лучи ослепляющего света. Вой, раздававшийся изо всех уголков лабиринта, не поддаётся описанию. Нечеловеческая злоба, бессильный гнев вперемешку с мучительным ужасом – невыразимо жуткие звуки издавала агонизирующая тварь. Каменные своды начинали рушиться, угрожая погрести нас с Рыжем под обломками. Схватив своего верного товарища, со всей возможной скоростью бросился вон. Ничего уже не держало тело в путах, так что я легко спустился с опостылевшего места моего принудительного возлежания. За спиной грохотали осыпавшиеся валуны, стены тряслись всё сильнее, дрожь земли под ногами заставляла спотыкаться, но я упорно стремился вперёд. В прошлый раз мы были надёжно замурованы с той стороны горной породой, но была надежда, что начавшееся землетрясение откроет нам какую-нибудь лазейку. В этот момент скала содрогнулась до основания, трещины превратились в зияющие провалы, вокруг разлился искрящийся поток белого сияния, нас подхватило волной и выбросило наверх. Мы стояли возле замка.
Глава 14
Чёрное заклятье, хранящее замок от воздействия времени, было разрушено, и древние стены стремительно осыпались на наших глазах. В воздух поднималась пыль от падающих глыб, изо всех открытых проёмов клубами вился зловонный грязно-жёлтый дым. Мы с Рыжем расчихались. "Сэр Трэвас!" – мелькнула паническая мысль, и я бросился в замок, надеясь и страшась одновременно. Бег по длинным запутанным коридорам в поисках зачарованного рыцаря давался нелегко. Дышать становилось всё труднее, перед глазами мельтешили чёрные точки, а зловонная пелена скрывала окружающее пространство. То и дело натыкался на истлевшие кости, рассыпающиеся в то время, когда я пробирался среди них. Ржавые рыцарские доспехи, остатки некогда богатых одежд превращались в прах за считанные минуты. Я с трудом продвигался вперёд, стараясь не пропустить ни одного помещения, но везде царила полнейшая разруха. И ни следа моего хозяина!
Обнаружил его в самых дальних покоях, когда уже почти потерял надежду на благополучный исход. Он был в беспамятстве и едва дышал. Как я вытащил нас из этого невообразимого хаоса, и сам до конца не понимаю. Пришёл в себя уже на открытом пространстве, жадно глотая понемногу очищающийся воздух. Сэр Трэвас по-прежнему был без сознания.
Дрожащими от усталости руками я уложил его на траву и попытался привести в чувство. Но тщетно. Испуг больше всего вызывала неестественная бледность и еле различимое дыхание. Если бы не слабо вздрагивающая грудная клетка, я бы подозревал самое худшее. Пока стоял в растерянности, не зная, чем помочь своему господину, кто-то позвал: "Ларри!"