Приключения ведьмы Мирославы
Шрифт:
— Потому как ничего этому люду я не должна и ничем не обязана…
— Вы верно говорите, но ведь я…
— А тебе я не запрещаю на неблагодарный народ горбатиться. Тем более, что ты этому сама потакаешь.
— А как же…
— Да все ты знаешь! — не позволяла мне закончить мысли Верея. — Просто слабость в тебе поселилась и с каждым днем она лишь разрастаться будет. Запомни, внученька совет мой единственный, всегда помни о себе! Ты нужна только себе да деткам своим, когда народишь. А остальные…
Я смутилась и потупила взор.
— С полем помогать тебе не стану, а вот на другие вопросы отвечу. Спрашивай, — махнула призрачной рукой Верея.
«И как она только знает?» — мысленно удивилась я.
— А почему вы дочку Авдотьей назвали? Не в честь же этой старой сумасшедшей?
— Ну, тогда она не была сумасшедшей, — подметила призрачная ведьма, — а в остальном ты не права. Как раз в честь нее дочку и нарекла. Правда дочку свою я Дуняшкой величала.
— Как так? — растерянно пролепетала я.
— Авдотья навсегда мне угрозой стала. Это я поняла, когда она Прошку заколола. А уж когда я узнала, что понесла, так и вовсе за жизнь ребятенка перепугалась. И помогла мне одна бабка, что мимо наших деревень странствовала. Она мне присоветовала дать дочери имя, что и у обидчицы. И не просто наречь так ребенка, но и при крещении заявить, что имя в честь и славу дано.
— И вы смогли? Как же так… В честь имени убийцы отца?
— Пусть так, — сурово заметила пробабка, — зато я дочь уберечь смогла и тебя… почти. Да и имя не такое уж дурное, если в глубь зреть. Оно от Евдокии родилось в старину.
— Я и не знала, что так можно… — оправдывала я свое невежество.
— О том мало кто ведает. Теперь вот и ты разузнала, а это значит, что в книгу все аккуратно внесешь и в память поколениям оставишь. Молодец ты, Мирославушка, честно записи изучаешь и свои дополняешь. Чую я, что после тебя второй том объявится. А знаешь что? — хитро улыбнулась Верея.
— Что?
— Напиши-ка ты свою книгу и назови ее… «Записки Мирославы».
— Я столько не ведаю, чтобы книги оформлять.
— Ты только на путь свой встала. Еще многое разузнаешь и придумаешь, поверь старой ведьме!
Возражать я не спешила. Всем приятно, когда взрослые хвалят…
— Только, Мирослава, с матерью тебе помириться надобно, — неприятно кольнула пробабка.
— Мы и не ссорились, — насупилась я.
— Так-то оно так. Только…
— Зачем мне оно? — упрямо посмотрела я на призрака.
— Иначе тебе в семье с детьми тяжко придется. Не станет хорошей матери из той, что свою мать простить не может.
— Я простила…
— Не ври! Мне-то ладно, ты себе не смей лгать!
Отвечать честно не получалось. Ведь, как ни изворачивайся, но обида на родителей не прошла. Она со временем угасла, затаилась, но корней
— Ты у нас девочка особенная… потому верю я, что поступишь правильно.
Я не поверила Вереи, но зернышко сомнений она в моей душе посадила.
— А теперь нам прощаться пора, Мирослава. Не дело мне среди живых ходить.
— Но ведь… — воспротивилась я. Как так уходить? Я ведь самого главного так и не прознала.
Но ведьма слушать меня не желала. Вмиг призрак исчез так же, как и появился.
— Что же мне с полем делать? Как его возродить? — задала я вопросы в пустоту
«Ты все сама знаешь…» — пронеслось в моей голове.
Я уселась за стол обеденный и задумалась. Не так я представляла себе общение с родственницей. Да и помощи я от нее ожидала поболе…
— А мне простить велела, — разочарованно вздохнула я. — Ведь сама еще обиду на люд таит, хотя виновата одна умалишенная…
Я и не приметила, как передо мной пропала чаша ритуальная, а появился обед плотный: щи наваристые, перловая каша с грибной подливой и кисель ягодный.
— Нечего себя голодом морить, — услышала я голос Осипа Никифоровича, — на пустой желудок думается худо.
Спорить с домовым не стала. Во-первых, прав он был в своих рассуждениях. Во-вторых, ароматы снеди увлекли меня быстро.
Вкусно отобедав, я вновь вернулась к думам нерадостным. И не приметила, как время пролетела. Стук в дверь раздался. Я обрадовалась, веря, что Олеус вернулся. Побежала встречать гостя…
Только наперед Олеуса в дом мой Осиник ворвался со своим секретарем и наблюдателем деревенского порядка.
Я тут же возмутилась и попыталась вытеснить с порога незваных гостей.
— Госпожа ведьма, — глухо и немного испуганно произнес староста Веленок, — поговаривают, что вы виной тому, что с полем — кормильцем нашим приключилось. Верно это?!
— Клевета! — уверенно заявила я. — Кто напраслину возводит?!
— Так… — немного растерялся староста.
— Догадываюсь я, — придала я голосу суровости. Призвала ветерок и вытолкнула нежданных госте с порога. Они гурьбой на земь повалились, Лишь Олеус успел отскочить.
Его бы ветер и так не зашиб, так как мужчина поспешил рядом со мной встать.
Дверь за моей спиной громко захлопнулась, добавляя звуковых красок представлению.
— Значит, вы во мне усомниться решили?! — с придыханием спросила я. — И такой толпой воевать пришли?
— Что вы, госпожа ведьма, — испуганно заявил Осиник, — мы и не думали воевать.
— Значит просто обругать?
— Нннееет, — заикаясь отрицал староста.
— Тогда чего приперлись на порог, без приглашения?
— Так мы того… просто разобраться хотели, — заявил один из прихвостней Осиника.