Приключения ведьмы Мирославы

Австрийская Анна

— В каком смысле не живут? — не поняла я.

— Да мрут мужики рядом с ними, — прошептала Марфуша, — за несколько месяцев сгорают.

— Отчего мрут? — опешила я.

— Так откуда же нам о том ведать? Кто от сердца, а кто еще от какой болячки, — пожал плечами староста. — Только и успевают им чадо заделать, а потом тут же на тот свет отправляются.

— А у Авдотьи Степановны дети есть? — поинтересовалась я.

— Нет, — покачала головой Марфуша. — Она мужицкий род пуще колдовства ненавидит.

То,

что я услышала, обескуражило. Мне нужно было обдумать услышанное и поговорить с Клавдием. Неужели Авдотья ведьма?

«И да, и нет!» — мелькнула в голове мысль, и тут же в памяти возник тот аромат, что сбивал меня с толку, рядом с бабкой Степановной.

Я когда-то уже слышала этот запах. Сладковато-пряный аромат с нотами камфары. Он оставляет после себя горький привкус во рту. Майоран имеет подобный запах. И ведьмам он не по нраву. Потому и траву эту мы используем только в сушеном виде и в очень маленьких количествах.

— Бабушка, что это так противно пахнет? — спросила я, кривя нос.

Мы были на деревенском базаре — закупались провиантом. Бабушка, обычно, мясо покупала, яйца и мед. Овощи, фрукты и травы она выращивала сама. Но торговка зеленью привлекла мое внимание. Я рассматривала пучок интересного растения. Небольшие ветвистые стебельки с маленькими округлыми листочками светло-зеленого цвета. И не смотря, на симпатичный вид, запах у нее был раздражающим.

У бабушки много трав росло на огородике, но такой травы я не видела раньше. Зато у торговки этой травы было в достатке.

— Дите неразумное, — усмехнулась торговка, — эта травка отличная приправа для мяса. Только я ее выращиваю, больше ни у кого не найдете. Возьмите, не пожалеете! Вкус и аромат блюда будет замечательный.

— Благодарю, но я травы в мясо не кладу, — вежливо отказалась бабушка, — предпочитаю истинный вкус.

Меня отвела бабушка в сторону и напомнила, что я должна следить за тем, что говорю.

— Но ведь эта травка пахнет невкусно, — обиженно буркнула я, — ничего дурного я не сказала.

— Не нужно о своих вкусах кричать на каждом углу, Мирослава. Тем более, только тебе и мне эта трава противна, остальным же понравится может.

— А почему она нам противна? — любопытствовала я.

— Аромат этот у ведьм дурным считается. Он на опасность указывает.

— Какую такую опасность?

— Аромат майорана говорит, что перед тобой живая мертвая ведьма, — пояснила бабушка. Только ее слова меня еще больше запутали.

— Как же это может быть?! Живая и мертвая одновременно?

— Да, Мира, бывает и такое. Это редкость большая. А значит она, что в живом человеке мертвая сила хранится. И колдовать она, как мы, не может, и жить простой жизнью тяжко. Сила изводит «сосуд», мучает и умереть не позволяет…

Я быстро поднялась из-за стола, поблагодарила хозяев и к

выходу направилась.

— Так что же нам делать-то, матушка ведьма? — нагнал меня вопрос Осиника.

— Считай староста, у кого сколько хлеба осталось. А потом встретимся все вместе и обсудим — решим, как из беды выходить!

— Так я…

— Сейчас либо вместе выживать, либо умирать по одиночке, — строго произнесла я.

— И то верно, — вздохнула Марфуша.

Я шла, не ведая куда. Ноги сами несли меня по проторенной дорожке. Мысли разные в голове вертелись и отдыха не давали.

Очнулась я лишь у калитки Авдотьи Степановны. Поначалу испугалась очень, а потом поняла, что не просто так меня ноги сюда привели. Видать придется мне с этой старушкой еще раз добром поговорить, расспросить про тайну ее. Авось я ошиблась, или же наоборот с бедой справиться помогу.

Только входить в калитку боязно было. Постояла я немного, собираясь с духом, но так и струсила туда одной идти.

Вместо этого я на хитрость пошла. Призвала к себе Уха и попросила его вокруг дома полетать и в дом незаметно наведаться. Любимец призрачный появился быстро. Тут же приземлился на мое плечо и послал волну умиротворения.

«Ух, мы с тобой сейчас сделаем небольшую пакость» — обратилась я к сычу.

Я отошла к большому кусту сирени, что рос неподалеку от дома Авдотьи Степановны, и уселась под ним, стараясь скрыться от невнимательного взгляда.

Соединив свое сознание и моего любимца — сплетаясь с ним в единое целое. Теперь мы имели одни глаза и одни уши. Я направила Уха на территорию предполагаемой живой мертвой ведьмы. Теперь

Призрачный сыч залетел за забор, опустился пониже к земле и облетел вокруг дома. Ничего привлекательного я там не нашла. Сплошные сорняки и крапива. И не было ни намека на майоран или другие травы.

Через дымовую трубу Ух пробрался в дом. И то, что мы там обнаружили, меня поразило. Грязь, плесень, паутина — все это украшало комнату. Даже крысы лишни раз старались не совать сюда нос. Только пауки затаились по углам, да жуки свили гнезда в простенках обветшалого деревянного дома. И хотя снаружи стены были вполне добротные, изнутри дом выглядел плачевно. Вся мебель была разрушена, зеркала затуманены пылью и временем.

Хозяйки не оказалось ни в саду, ни дома. Хотя я вообще сомневалась, что в этот дом можно войти по собственной воле. Даже призрак сыча испугался находиться в этом мертвом строении. Поэтому я призвала его обратно и позволила себе расслабиться.

— Мира, очнись, Мирослава, — кто-то резко тряс мое плечо.

Я открыла глаза и уставилась на того, кто пытался дозваться меня, пока мое сознание было в доме Авдотьи Степановны.

Олеус был обеспокоен чем-то.

— Что? Что случилось? — спросила я.