Приключения Вернера Хольта
Шрифт:
— Молодчина, Вернер! Я так и знал! — сказал Вольцов.
— Замолчи! — буркнул Хольт, натягивая белый капюшон на каску.
— Зепп просто спятил! — заметил Феттер. — Ведь неизвестно еще, проиграем мы войну пли нет. Вдруг поступит новое оружие — и мы победим! А тогда уж Зеппу не сдобровать!
— Заткнись! — прикрикнул на него Хольт. Вольцов объяснял:
— Христиан, твоя главная задача — держать под пулеметным огнем шоссе и не давать никому выйти из танка. Позиция твоя на опушке. Я залягу позади заграждения, а ты, Вернер, впереди, в окопчике, тоже на опушке, и будешь бить по второму танку, как только он покажется из леса.
Хольт молча кивнул.
Над лесом показался рог месяца. В белесом
Гомулка и ефрейтор вышли из барака. Хольт подошел к ним, Вольцов стоял на шоссе. Ветер утих. Гомулка достал из кармана маленькую фотокарточку — снимок матери.
— Перешлешь моему отцу, Вернер. Можешь написать, что сам снял ее с меня. Он поймет, если я вот тут уголок надорву.
— Поехали скорей! — торопил ефрейтор. — Поехали! Отчаливай, пока плавка не даст обратной вспышки… Пока этот тип снова не очумеет, хотел я сказать. — Он прикрепил лоскут простыни к палке и стал прогревать мотор.
— Прощай, Вернер! — сказал Гомулка.
Хольт бросился к Вольцову. Тот с искаженным лицом держал в руках взведенный автомат. Но Хольт встал перед ним и до тех пор не отходил, покуда за его спиной не взревел мотор и машина не укатила по заснеженному шоссе.
— Последний раз ты меня ловишь на слове, — буркнул Вольцов, — запомни это! Солдатская присяга мне дороже тогдашней ребячьей клятвы. Я уложу любого предателя, пусть это будет мой родной брат!
Вольцов и Феттер ушли в барак. А Хольт все стоял на опушке. И не было в нем ни мыслей, ни надежд, которые могли бы заполнить пустоту.
Около шести утра Хольт замер и прислушался. Однако кровь так громко шумела у него в ушах, что сперва он ничего не различил. Но вот опять он услышал отдаленный лязг и ровное гудение. Танки!
Он с криком бросился к бараку. Вольцов и Феттер сразу вскочили. Ранцы за спину, противогаз, ремень — готово!
— Христиан, к пулемету!
Феттер бросился через луг.
— Тихо!
Лязг приближался. Отсюда нельзя было определить, в каком направлении двигались танки. Лязг на востоке, лязг на юге — все нарастая и нарастая. Потом с час он слышался на севере и юго-востоке, не усиливаясь и не слабея.
— Ну и танков же должно быть там! — сказал Хольт.
— Но идут они не сюда, не то давно уже были бы здесь, — ответил Вольцов. — Вероятно, они метят южнее — на Бригг и севернее — через Намслау на Элс… Здесь пройдет разве что несколько одиночных машин.
И они пришли, когда над лесами занялся бледный рассвет, — тринадцать танков Т-34 и сразу за ними — дюжина бронетранспортеров с пехотой.
Удар обрушился на юношей со стихийной силой землетрясения. Все длилось не более минуты.
Лязг танковых гусениц и рокот моторов вдруг стали нарастать и быстро приближаться. Хольт залез в свой окопчик. Вольцов исчез за кучей песка и развороченных бревен. Первый танк с оглушительным ревом выскочил из лесу, заметил разгромленную баррикаду и резко затормозил. Потом, взревев, ринулся вперед. Хольт, будто загипнотизированный, смотрел, как стальное чудовище вползало на заграждение… Но тут сразу же за ослепительной вспышкой взрывная волна, точно удар дубиной, кинула Хольта на дно окопчика. Мощный взрыв потряс все вокруг, ураганом налетел на лес. С глухим стоном рухнуло несколько деревьев… Свистящий смерч из снега и дыма взвился к небу. Баррикады как не бывало. В неглубокой воронке, съехав на бок, дымился танк. Вольцов, пошатываясь, брел через луг. В этот миг из лесу вынырнул второй танк, и Вольцов пустился бежать. Танк сразу развернулся на девяносто градусов и уже съезжал с шоссе на луг. Хольт упал ничком в окопчик. Пулеметная очередь брызнула на него землей и снегом. Вот танк уже над ним, вот устремляется дальше, к окопам! Хольт вскочил, выстрелил фаустпатроном,
Хольт добрался до глубокого окопа, откуда Феттер выпускал наудачу очередь за очередью. Раскаленные осколки ручной гранаты просвистали над ним. На ходу стреляя, подскочили к брустверу фигуры в маскхалатах. Вокруг языки пламени, фонтаны земли! Феттер бросился назад в лес. Хольт наскочил на Вольцова. Вольцов тоже обратился в бегство. Скоро густой подлесок скрыл их. Хольт бежал и бежал все глубже в лес.
Их никто не преследовал. Стрельба прекратилась. Задыхаясь, они остановились, прислушались: рев моторов, лязг гусениц слабели, быстро удаляясь.
— Проклятие! — прохрипел Вольцов. — Вот проклятие!
Хольт стоял, припав к дереву. Сердце как бешеное стучало в груди. Что теперь? Он никак не мог одолеть дрожь.
— Надо пробиваться назад, — приказал Вольцов. — Может быть, еще успеем перемахнуть через Одер. — Он поправил ремень. — Во всяком случае, боевое задание мы выполнили! «Задержать танки, сколько можно!» Больше не было возможности.
Они бежали на запад. По льду болот, проламывающемуся у них под ногами, через леса, безбрежные поля, заросли кустарника. С Одера доносился грохот канонады танковых пушек. Прошло несколько часов, прежде чем они добрались до берега реки, чуть ниже небольшого городка. Всего в двух километрах вверх по течению, у взорванного моста, они увидели головные танки. Грохот их пушек, бивших настильным огнем через реку, был так силен, что беглецы едва могли расслышать друг друга. А с другого берега только время от времени ухали 150-миллиметровые орудия.
Когда штурмовая лодка, лавируя между льдинами и битым льдом, переправляла всех троих на тот берег, выше по течению русская пехота уже форсировала реку и атаковала дамбу. Длинноствольные орудия молчали.
9
Хольт взбирался по крутому берегу. Он настолько пал духом, что рад был бы зарыться в первый попавшийся сугроб. С трудом волоча ноги, он брел к окраине городка, на ходу запихивая в рот кусочки шоколада «Кола». Он так обессилел, что все последующее воспринимал как в полусне: заградительный отряд, толпа отбившихся солдат, фольксштурм, полукалеки-резервисты, все плохо вооружены… Во дворе — сбор для контратаки! Впереди лейтенант. Они бегут по садам, узким проулкам и дальше по широкой улице — вверх, к мосту… Налетают штурмовики, рвутся осколочные бомбы, рев моторов и треск бортового оружия… Убитые, повсюду убитые… лейтенант лежит недвижим на снегу… Голос Вольцова: «Отходи!». Дом у края дороги… Снова резкий голос Вольцова: «Они атакуют!» А со стороны моста в маскхалатах — цепь наступающей пехоты…
Хольт, задыхаясь, выглядывает из-за подоконника низкого одноэтажного дома. Словно в тумане он видит, как Вольцов вставляет в автомат новый магазин. «Отходи!» Бегство через сады. Снова они залегли в каком-то доме… Дюжина изможденных людей, без командира, без оружия… разве это войско? И снова вой снарядов, грохот разрывов и вдали, на правом берегу Одера; выстрелы полевых орудий… Штурмовики, рев моторов, стрельба бортовых пушек, перебежки от дома к дому — они залегают, вскакивают и снова залегают. Христиан! Дай магазин… Только одиночными… Ну, стреляй же!.. И опять голос Вольцова: «Отходи!»