Приключения Вернера Хольта
Шрифт:
Никто не знал, что и думать. Кутшера оттолкнул Надлера и сам нагнулся к окуляру, потом протер глаза: «Вы что, все ополоумели что ли?» Волнение на командирском пункте снова улеглось.
— Кто же это мог подбить «лайтнинг» на высоте десять тысяч метров? — недоумевал Вольцов.
Осмотрительный Готтескнехт приказал запросить подгруппу, но и там ничего не знали.
Сигнал отбоя. Кутшера, как всегда в тех случаях, когда стрельба срывалась, стал отводить душу на курсантах. Он кричал, что дисциплина ослабела, наблюдатели ворон считают. Надлер жрет
— А этим мерзавцам у орудий я покажу, как…
Но тут опять всполошился наблюдатель у зенитной оптической трубы: «Самолет — три!» — крикнул он. Он показывал наверх: «Вон там!» Однако мотора не было слышно. Все озадаченно смотрели в небо.
— Запросите тип самолета! — заорал Кутшера.
Но вот дальномер и зенитная оптическая труба повернула кругом.
— Запросите тип! — продолжал орать Кутшера. Наблюдатель не отвечал. Прибористы доложили:
— Цель поймана!
Кутшера, вне себя, орал:
— Запросите тип, дьявол вас побери, да нельзя ли поскорее?
Дузенбекер оторвался от дальномера:
— Ничего не понимаю, господин капитан.
Наблюдатель бормотал:
— А… ч-ч… — И словно проснувшись: — Первые данные — моноплан, без мотора, без горизонтального оперения и шасси…
— Вы что, пьяны? — взревел Кутшера. — Что вы сегодня все белены, что ли, объелись?
Готтескнехт протянул ему бинокль.
— Машина неизвестной марки!
— В таком случае, — загремел Кутшера, — огонь! — Маленький, отливающий серебром самолет беззвучно чертил круги в небе.
— Тревога! Самолет — шесть! — загремела команда у орудий. — Стрелять по данным прибора управления… Беглый… огонь!
Пушки загремели, над командирским пунктом стлался дым, и ветерок относил его в сторону. Вдруг кто-то закричал снизу:
— Приказ подгруппы — прекратить огонь! Наш истребитель в погоне за противником!
— Черт знает что! — ругался Кутшера, между тем как разрывы облачками рассыпались в небе.
И тут раздался голос Дузенбекера:
— — Господин капитан, у неизвестного самолета эмблема германских военно-воздушных сил!
Теперь на батарее не было человека, который не стоял бы, запрокинув голову, и не следил за диковинной машиной, чей беззвучный полет был для всех загадкой.
— Еще один залп, и мы бы его сбили! — сказал Вольцов. Самолет, сделав последний круг, стал уходить к югу.
— Этот истребитель и сбил «лайтнинг»! — Цише первый заговорил о «новом оружии». После обеда Вольцов из канцелярии побежал в барак надеть выходную форму. По телефону сообщили, что все наблюдатели и прибористы батареи приглашаются в подгруппу для получения информации. Вольцов, разумеется, к ним присоединился. Вечером, когда он вернулся, от него разило пивом.
В бараке уже спали.
— Вставайте, лежебоки! — Он сел на стол и начал рассказывать. — Мы ездили на авиабазу, а потом всей компанией пе-реноче… пере… кочевали в кафе «Италия», и хозяйка начала… почала для
— Что же это был за самолет? — не выдержал Хольт.
— Чудо из чудес! — И Вольцов рассказал им, что самолет совершенно новой конструкции — ракетный истребитель. Называется «Ме-163». Быстрота полета прямо фантастическая. Больше тысячи километров в час. — Тише! — крикнул он, так как поднялся невообразимый шум. — Истребитель этот западнее Дортмунда действительно сбил «лайтнинга». Ракетное топливо действует только короткое время, по истечении которого машина должна приземлиться. Пилот ругался на чем свет стоит. У него не было при себе даже опознавательного знака. Говорят, проходят испытание и другие типы машин. Так, например, «Ме-262» — реактивный самолет: никто не знает, как он действует.
Вот он, перелом в воздушной войне! — обрадовался Хольт. Засыпая, он видел косяки новых истребителей — они словно метлами очищали небо от бомбардировщиков… А я-то, укорял он себя, как часто я падаю духом…
Назавтра в кафе «Италия» собрались курсанты со всех окрестных батарей. Под влиянием вчерашнего события воображение их разыгралось. Рассказывали самые невероятные вещи — будто самолет нового типа может уничтожить целые эскадры бомбардировщиков. Эти истребители будто положат конец воздушной войне.
Хольт блаженствовал, развалясь на старом плюшевом диване, и сквозь полудрему слушал рассказы девушек о курсах медсестер, где они проходили подготовку. Впрочем, он не столько слушал, сколько думал о том, застанет ли дома фрау Цише. Ускользнув от девушек, он побежал по разрушенным улицам. С завода Крупна густым потоком хлынули рабочие — уходила ночная смена. Хольт подумал: нашу промышленность никакими силами не задавишь.
Фрау Цише, видно, обрадовалась ему и терпеливо выслушала его рассказ о загадочном истребителе.
— Однако Рим твоему ракетному истребителю не удалось спасти! — съязвила она, чем очень его расстроила. Они отправились вместе в кино. Старый детективный фильм оставил его равнодушным, зато он с интересом смотрел хронику. На экране показывали битву танков с самоходными орудиями.
На улице ждал их ясный, тихий вечер. Легкий ветерок смягчал жару. Медленно шли они по улицам предместья мимо опустевших вилл. Нигде ни зеленой травинки, повсюду пыль и копоть, в воздухе носятся дым и гарь… Хольту вспомнились безбрежные леса и горы с заветной каменоломней.
— Уехать бы куда-нибудь, пока стоит лето, — сказал он. Она искоса поглядела на него и некоторое время шла молча рядом.
— Ты последнее время вел себя более чем странно, капризничал, дерзил, — сказала она с укором.
— Неужели ты не можешь меня понять? — ответил Хольт. — В апреле и мае на нас столько всего свалилось… Нервы не выдерживали… А к тому же…
— Что к тому же?
— Я пережил тяжелый кризис. Только теперь, когда все позади, мне ясно, до чего я был издерган. Я сомневался решительно во всем. В нашей конечной победе — и в себе… Я сомневался даже…