Приключения Виоле в Калифорнии и Техасе
Шрифт:
Скоро, однако, иностранцы стосковались по своим вигвамам: их вождь каждое утро смотрел по целым часам в сторону восходящего солнца, как будто взор его души мог проникнуть за необозримые степи; он сделался угрюмым и однажды; с: половиной своих людей, отправился в долгое странствование, через степи, болота и реки: так страшно было ему умереть вдали от родины. Но он умер: не от болезни, не от голода, а под ножом другого бледнолицего; и он был первый иностранец, чьи кости белели без погребения в пустыне. Часто вечерний ветер шепчет его имя на южных равнинах, потому что он был храбрый воин и, конечно, курит теперь вместе с великим Маниту.
Итак, он отправился. В то время буйволы и олени водились
Но два воина, о которых говорил вождь, были дурные и жадные люди; они были к тому же честолюбивы, и думали, что если им удастся убить вождя и его сына, то они сами сделаются вождями. Однажды вечером, пока все сидели за дружеской трапезой, раздались стоны — убийство совершилось. Другие воины вскочили; они увидели, что их вождь убит и что его убийцы направляются к ним; их мщение было быстро, как мщение пантеры: оба низкие воина были убиты.
Затем последовал великий бой между бледнолицыми, в котором многие лишились жизни; но молодой человек с несколькими храбрецами отбился от своих врагов и спустя две луны достиг Арканзаса, где нашел своих друзей. Остальных, ушедших от нас и убивших своего вождя, наши предки истребили, как гадов, потому что они были злы и ядовиты. Другая часть бледнолицых, оставшаяся в своих деревянных вигвамах, последовала за нашим племенем в его деревни, стала команчами и взяла себе сквау. Их дети и внуки образовали доблестный и храбрый народ; их кожа бледнее, чем у команчей, но сердце такое же, и часто они встречаются с нашими охотниками и делят с ними пищу по-братски. Это народ узко, не далеко на юге, по пути к Кросс-Тимберс. Но кто не знает узко? Даже дети могут посещать их гостеприимные жилища.
Это тоже исторический эпизод. В начале 1684 г. четыре корабля отплыли из Ла-Рошели во Франции, в видах колонизации Миссисипи. На них было двести восемьдесят человек, под начальством Ла-Салля, который захватил с собою своего племянника Моранже. После двухлетней задержки в Сан-Доминго экспедиция отправилась дальше и, не попав в устье Миссисипи, вошла в залив Матагорди, где потерпела кораблекрушение.
Здесь был построен дом, а затем Ла-Салль, дружески принятый индейцами, отправился в их челнах на поиски устья Миссисипи, но после четырехмесячного отсутствия вернулся, потеряв тридцать человек и не найдя «роковой реки». Он решил тогда попытаться пройти на север сухим путем и возобновить попытку колонизации. Заимствуем у Банкрофта («История Америки») рассказ об этом событии более подробный, чем предание команчей.
«Оставив шестьдесят человек в форте Сан-Луи, в январе 1678, Ла-Салль с остальными людьми направился в Канаду. Нагрузив багаж на диких лошадей, находящих пастбище всюду в степи, в башмаках из необделанной буйволовой кожи, следуя за неимением дорог по тропам буйволов и вступая в дружеские сношения с дикарями, которым их мужественный вождь умел внушить доверие, они поднимались вдоль рек, направляясь к первой гряде возвышенностей, через прекрасные прерии и рощи, то перебираясь вброд через встречные потоки, то устраивая мост через речку из гигантского древесного ствола, пока не перешли бассейн Колорадо и не добрались до притока Тринити Райвер.
В этой партии путешественников были двое людей:
Ввиду продолжительного отсутствия своего племянника Ла-Салль 20 марта отправился искать его. Он заметил в одном месте за рекой коршунов, как будто круживших над падалью, и выстрелил из ружья, чтобы поднять тревогу. Предупрежденные выстрелом, Дюго и Ларшевек переправились через реку; первый спрятался в высокой траве, а у второго Ла-Салль спросил: «Где мой сын?» В эту минуту Дюго выстрелил, и Ла-Салль упал мертвый. «Конец тебе, великий паша! Конец», — воскликнул один из заговорщиков. Они обобрали тело и бросили в степи нагим и непогребенным, на съедение зверям.
Так кончил жизнь смелый авантюрист, человек несокрушимой энергии и широких замыслов, за которым навсегда останется слава основателя колонизации Верхней Канады и великой области Миссисипи».
Как легко заметит читатель, индейское предание не уклоняется существенно от исторической действительности.
ГЛАВА XXI
Во время моего выздоровления решилась судьба техасской экспедиции, о которой я вкратце сообщу читателям.
Под видом мирных торговцев, запасшись товарами на несколько сот долларов, чтобы скрыть свои действительные намерения — захватить мексиканцев врасплох во время перемирия, заключенного по случаю начавшихся переговоров, около пятисот человек собрались в Аустине для экспедиции.
Хотя всюду распространялись слухи об экспедиции, имевшей целью установить правильные торговые сношения, выступивший из Аустина отряд не слишком походил на нее. Люди запаслись мундирами, генералы, полковники и майоры гарцевали по всем направлениям, и отряд выступил из столицы Техаса с барабанным боем и распущенными знаменами.
Несколько почтенных европейцев, обманутых техасцами, присоединились к экспедиции, одни с целью научных исследований, другие желая познакомиться с новой и неизвестной страной; им не приходило в голову, что они имеют дело с шайкой мошенников, так как иного названия нельзя было дать этим грабителям.
Если при выступлении из Аустина отряд имел довольно приличный вид, то спустя несколько часов вся дисциплина была уже утрачена.
Хотя местность изобиловала дичью, которую убивали просто для развлечения, непредусмотрительность была так велика, что приходилось питаться соленой свининой и другими припасами. Сорок больших бочонков виски были опустошены в течение первых тридцати суток: по этому можно судить, какую картину пьянства и буйства представляла каждая стоянка.
В последние дни перехода через местность, обильную дичью, было убито более сотни буйволов; тем не менее на третий день после вступления в сухую северную пустыню припасов уже не оказалось, и пришлось резать усталых, истощенных лошадей.
Начались жестокие лишения, не поддающиеся описанию: вскоре все до такой степени ослабели и изнемогли, что полдюжины хорошо вооруженных и доброконных мексиканцев могли бы уничтожить весь отряд. Но и в этом бедственном состоянии, когда элементарнейший расчет заставлял искать дружбы индейцев, они не могли подавить своих воровских и разбойничьих наклонностей. Они напали на маленькую деревушку узко, воины и охотники которой были в отсутствии, и не удовольствовались тем, что забрали все съестное, которое могли найти, но подожгли хижины, перестреляли детей и ушли, когда от деревни оставалась только груда пепла.