Приключения юнкора Игрека
Шрифт:
— Знакомьтесь, ребята! Это — Володя Балтабаев. Тот самый, который зачем-то разбил это вот окно... Если он будет так же метко отвечать у доски, школа будет им гордиться.
М-да!.. Неплохая характеристика для начала.
В вестибюле школы куча ребят толпилась у огромного плаката, оповещавшего о том, что после уроков в актовом зале состоится читательская конференция.
Что ж, это имя было мне известно по
— Останемся?— спросил Самохвалов. Я неопределенно пожал плечами. В голове у меня сейчас было только стекло.
Правильно говорит мой брат Акрам: если ступил на трап — поднимайся и на корабль.
Бетонный трап школьной лестницы с красными, до блеска отполированными деревянными перилами, привел нас на третий этаж, и Самохвалов увлек меня по длинной палубе к двери, когда из нее вдруг вышел... дядя Сидор Щипахин. Я не поверил своим глазам. Что за чудеса! Ведь только полчаса назад мы покинули его кунсткамеру... Почему он здесь?
Дядя Сидор Щипахин улыбался. В левой руке он придерживал огрызки стекла, а правой полез в карман и, достав из него пятирублевую бумажку, похрустел ею у моего уха.
—Слышал?— спросил он. И, довольный собой, хохотнул:— Больше не услышишь.
—Это что же значит?— опешил я.— Вы, что ли, стекло вставили?
—А кто же еще! Ты, что ли? И, представь себе, то самое, за которое вы трешку пожалели. А учительница у вас, ей богу, добрее оказалась. Еще и с наваром к трешке остался. Потому как и за работу...
Щипахин противно хихикал, похлопывая меня по плечу.
—Ты, парень, молодец!— похвалил он вдруг меня.— Может, сговоримся? Идейка хорошая у меня есть.
—Какая еще идейка?— насупился я, теряясь от мысли, как удастся мне теперь оправдаться за пятерку, которую я, еще и не переступив порога класса, успел насильно переложить из кармана Натальи Умаровны в сейф дяди Сидора Щипахина?
—Хорошая идейка!— похвалился еще раз Щипахин,— Ты каждый день незаметно одно стекло разбиваешь, а я — приношу и вставляю. Рубчик — твой! Идет?— и он засмеялся.
—Сами разбивайте, если вам надо,— огрызнулся я.— А идейку вашу мир давно знает. Ее Чарли Чаплин придумал. Кино про это есть.
—Чарли Чаплин, говоришь? Может, и он!— Щипахин недобро покосился на меня.— Ну, и что с того, что Чаплин? Чем я хуже Чаплина? Лишь бы идейка исправно трешку в зубах приносила. А чья она — моя или Чаплина — ни меня, ни клиента не касается. Клиенту что надо? Лишь бы не дуло! Вы зайдите-ка лучше и у своей учихи спросите — верно ли говорю,— и дядя Сидор Щипахин устремился по коридору к лестнице, унося добычу. Но через десяток шагов обернулся и крикнул:
—Ты в тир ко мне загляни! Я тебе бесплатно разок дам пострелять. За подсказку.
Мы с Борькой стояли у двери кабинета зоологии и молча смотрели друг другу в глаза. Похоже, дорогой для нас будет это злосчастная сосулька.
Из
—Пылесосит скелетики!— со знанием дела объяснил Самохвалов.— Айда, чего тут стоять.
—Айда,— уныло сказал и я, мысленно повторив про себя пословицу Акрама: «Если ступил на трап...»
Борька знал, что говорил. Наталья Умаровна, ловко орудуя пылесосом, отовсюду снимала незримую пыль. Кабинет сверкал, сиял и торжествовал. Застыв у доски, два белоснежных элегантных скелета стояли как часовые, принимали парад у входящих в класс и разве что не отдавали честь.
—Вот так она после каждого урока,— шепнул Борька.— Да тут уже пылью и не пахнет — вся давно сбежала.
—А может, она сейчас не пыль, а холодный воздух пылесосом заглатывает?— предложил я.
В классе мы были сейчас первыми, и, кашлянув, я предложил:
—Можно, мы вам поможем?
Учительница обернулась и, к моему удивлению, улыбнулась и выключила пылесос. А я-то думал, сейчас она, чего доброго, еще шепнет этим симпатичным скелетикам волшебное научное слово, и они хорошенько отколошматят меня за разбой.
Главным сюрпризом в этот день была для меня встреча с Катей Суровцевой. И где? В собственном классе!
Катю я узнал сразу. И сразу же вспомнил историю, которую рассказал мне в прошлом году, еще в поселке, Андрей Никитенко. Это была та самая Катя, которая топтала Андрюхин подарок по случаю Восьмого марта — книжку «Остров сокровищ».
Ей, видишь ли, не понравилось, что книжка не новая — во многих руках побывала, многим по душе пришлась... Потом мы с Андреем встретили ее, всю разнаряженную, и с сигаретой, около цирка и она не пожелала даже подойти к Андрею. Куда там! Помнится, тогда она звалась и вовсе не Катей, а почему-то Кэт!
Словом, встреча была не из приятных. Удивляло меня и такое странное совпадение. Андрей, вроде бы, рассказывал, что они жили на Чиланзаре. Как же тогда получилось, что мы с Суровцевой оказались в одном классе, да еще на Юнусабаде — в полутора десятках километров от Чиланзара? Но все объяснилось просто: ее родители обменялись на четырехкомнатную квартиру и переехали. Катя не узнала меня. Так, скользнула равнодушным взглядом — подумаешь, новичок! Эка невидаль!
Борьку я спросил:
—Давно у вас Суровцева?
—С месяц.
—Ну и как?
Самохвалов с удивлением глянул на меня.
—- Это в каком смысле? Дружить, что ли, с ней хочешь?
—Вот еще!— отпрянул я.— Тыщу лет мечтал... Просто так спрашиваю.
—А не знаю. С ней у нас никто не дружит. Гордая больно. И курит тайком — девчонки рассказывали. Между прочим, тоже в нашем доме живет.
«Вот это уже слишком!»— подумал я и мысленно усмехнулся. Я подумал вдруг: вот смеху-то будет, если с нынешним Восьмым марта поздравлять Суровцеву доведется по жребию теперь уже мне, как выпало это когда-то Андрею Никитенко.