Прикосновение хаоса
Шрифт:
Душа нахмурилась:
– Персефона, я…
Богиня поднялась на ноги прежде, чем Юри успела закончить, зная, какими будут ее следующие слова.
Мне так жаль.
Ей было невыносимо их слышать. Она не могла объяснить почему, но это были всего лишь пустые слова, которые люди произносили, когда им больше нечего было сказать.
– Спасибо тебе, Юри, за чай.
Она сбежала, прежде чем эмоции взяли над ней верх, и перенеслась в долину Асфодели. Появившись там, она уже была в слезах. Скрестив руки на груди, она
Она чувствовала себя больной и потерянной и не знала, куда идти, потому что каждая деталь в этом месте напоминала ей об Аиде, а именно его она хотела больше всего.
Она закрыла глаза, и холодные слезы потекли по ее лицу.
– Леди Персефона.
Она с трудом сглотнула и оглянулась через плечо на Танатоса. Она даже не пыталась скрыть свою боль. Он все равно ее чувствовал.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Она знала, о чем он спрашивает.
Танатос умел влиять на эмоции. Он мог бы облегчить ее страдания. Раньше она отказывалась. Она хотела все чувствовать, потому что считала, что заслуживает этого, но сейчас все было по-другому.
– Пожалуйста, – сказала она. Это слово было мольбой, прерывистым криком.
Танатос протянул ей руку, и она взяла ее, теплую и мягкую, и внезапно на нее снизошел покой. Это было похоже на… пикник на лугу под звездным небом подземного мира или на то, как они пекли печенье на маленькой кухне со своей лучшей подругой. Это было похоже на игру в камень-ножницы-бумага или прятки.
Это было похоже на… первый раз, когда она посмотрела на Аида и узнала свою собственную душу.
– О чем ты думаешь?
Она вздрогнула от звука его голоса, и ее пробрал озноб. Она открыла глаза.
– Аид, – прошептала она и коснулась его лица, проведя кончиками пальцев по щетине.
Он казался вполне реальным, но она уже обманывалась этим раньше и не хотела слишком доверять этому ощущению, чтобы не пришлось снова переживать боль пробуждения в одиночестве.
Они лежали в траве под изогнутым дубом – ей знакомо было это место. Они уже бывали здесь раньше – отдыхали и занимались любовью под этим деревом. Уютный уголок на самом краю Элизия. Если бы она села, то увидела бы серые волны океана, уходящие за горизонт.
– Где ты? – спросила она.
Он рассмеялся, изучая ее своими темными глазами, прижавшись к ней всем телом.
– Я здесь, – сказал он. – С тобой.
Она покачала головой, слезы затуманили ее глаза. Она знала, что это не так.
– Любимая, – сказал он низким рокочущим голосом, запустив пальцы ей в волосы.
Он наклонился вперед и прижался губами к ее лбу. Она крепко зажмурилась, сосредоточившись на ощущении его поцелуя, теплого и крепкого.
Реального.
Он прервал поцелуй и потерся носом о ее нос.
– Это был всего лишь сон, – прошептал он, и она снова открыла глаза.
– Ты говоришь так, словно живешь
Аид уставился на нее и нахмурился, его взгляд переместился на ее губы, и она внезапно почувствовала, как от острого желания у нее сводит внутренности.
– Что мне нужно сделать? Чтобы доказать тебе, что это реально?
– Что бы ты ни делал, это меня не убедит, – сказала Персефона. – Если только ты не скажешь мне, где находишься.
Он помолчал, наблюдая за ней. Затем наклонился ближе, и воздух между ними стал тяжелее, чем его вес на ее теле.
– Я потерялся, – ответил он, прежде чем прижаться губами к ее губам.
Его поцелуй был как клеймо, которое обожгло ее кожу. Она приоткрыла рот, и его язык скользнул внутрь. Вкус у него был другой, без привычного дымно-сладкого оттенка, но запах тот же – острый и землистый, как длинные тени, отбрасываемые огнем камина. Она старалась не думать об этой перемене и о том, что она означает.
Он снова отстранился, но она все еще чувствовала прикосновение его губ к своим, пока он говорил. Она не открывала глаз, когда он прошептал:
– Будь со мной сейчас.
Ее сопротивление растаяло, сломленное той же мольбой, с которой раньше она сама обращалась к нему. Ее губы встретились с его губами, и она обвила его руками, притягивая к себе, прижимая его тело к своему.
Когда они целовались, Аид сильнее обнял ее, и она приподняла бедра, желая почувствовать его там, где сосредоточилось ее желание. Каждое страстное прикосновение разжигало огонь под ее кожей и заставляло ее дышать все чаще. К тому времени, как он оторвался от ее губ, она была готова принять его, осознавая, какой опустошенной себя чувствовала без него.
– Аид…
Она выдохнула его имя, когда его губы прошлись по ее лицу и спустились к шее, а потом он уткнулся лицом в ее груди, сжимая их руками. Ее пальцы зарылись в его волосах и потянули, когда он прикусил зубами один сосок, затем другой, через ткань ее платья. Наконец он поднял взгляд.
Его глаза были темными, но такими же блестящими, как и тогда, когда он был в своем истинном обличье. В них был его особенный огонь, жизнь, которая вспыхивала только тогда, когда он смотрел на нее. Она чувствовала, что в ее животе будто образовалась пропасть, и каким-то образом она стала еще более опустошенной.
– Да? – спросил он.
– Трахни меня как бог.
– Если ты этого хочешь.
– Я хочу.
Взгляд Аида был непроницаем, когда он наклонился и взял в рот один из ее сосков, прежде чем встать. Ей не нравилось это расстояние, но ей нравилось смотреть, как он раздевается. Когда он предстал перед ней обнаженным и сбросил свои чары, она села и стянула платье через голову.
Его взгляд, устремленный на ее обнаженную кожу, вызвал в ней первобытное чувство собственницы, воспламенил желание доминировать. Она встала на колени, и Аид притянул ее к себе, поднимая ее вверх по изгибу своих бедер, пока она не оказалась прижатой к нему во всю длину.