Прикосновение холода
Шрифт:
В любом случае я должна была попробовать. Я не могла просто там стоять и ничего не делать, особенно если Жасмин выглядела такой жалкой.
Тогда я присела и протянула дрожащую руку к ее шее. Мои пальцы приближались к ее бледной коже, но прежде чем они смогли прикоснуться, пальцы натолкнулись на барьер.
Я закрыла глаза и закусила губу, потому что ждала, что на меня обрушатся чувства и картинки. Я ждала, что почувствую страх и боль, которые испытала Жасмин.
Ожидала быть поглощенной всеми этими ужасными ощущениями и просто закричать... Я не чувствовала ничего.
Ни
Я не чувствовала никакого всплеска чувств в теле Жасмин. Никаких колебаний, никаких видений, ничего. Я нахмурила лоб и тверже прижала пальцы к шее.
Затем приложила ладонь прямо к ране на горле.
Все еще ничего.
Странно. Действительно странно. Я всегда вижу что-то, всегда чувствую, особенно когда прикасаюсь к кому-то, в данном случае горло Валькирии, которое было жестоко перерезано.
Уголком глаза я заметила быстрое движение. Но прежде чем успела повернуться, чтобы узнать, что это было, что-то холодное жестко врезалось в мой висок.
Острая боль отняла мое зрение, а затем темнота поглотила меня.
Глава пятая
Первое, что я услышала, когда очнулась, были голоса. Тихие, ровные голоса, которые врезались в мою голову как сверло стоматолога. Они говорили все громче и больше, один за другим. И каждый причинял боль моей голове.
– ... вероятно за чашей. Жасмин была просто на пути...
– ...почему ее убили? Это не имеет смысла...
–... жнецы не поддаются логике...
– Морда, – пробормотала я.
Голоса умолкли. и я медленно провалилась назад в спокойную темноту...
– Гвен? – пробормотал родной голос.
– Мам? – пробормотала я в ответ.
Рука убрала волосы с моего лица.
– Нет, Гвен. Я не твоя мама. Ты можешь открыть глаза? Сделай это для меня.
Тогда я вспомнила. Моя мама умерла. Убита каким-то пьяным шофером. И я застряла здесь с этими воинами-уродами. Мое сердце сжалось и ему на этот раз было больнее чем моей голове. Горячая слеза стекла из уголка глаза. прежде чем я смогла удержать ее. Мне так не хватало мамы. Мне так не хватало всего. Моей старой школы, старых друзей и всего остального, что я потеряла, только потому что я хотела узнать тайны другой девушки...
– Гвен? – позвал голос снова, на этот раз настойчивей. – Давай уже. Открой, пожалуйста, глаза.
Моя голова все еще болела, но через пару секунд я смогла осторожно открыть глаза.
Черные волосы, бронзовая кожа, зеленые глаза, серебряные очки. Лицо профессора расплывчато парило надо мной, и мне пришлось пару раз моргнуть, прежде чем картинка стала яснее.
– Профессор Метис? Что случилось? – спросила я и попыталась сесть.
Метис подложила руку под мою спину и помогла мне. Мой мозг, кажется, все еще плавал некоторое время, пока не нашел свое место и, наконец, мир перестал вращаться.
К моему удивлению я все еще находилась в библиотеке Древностей, хотя уже не на холодном мраморном полу, а на одном из деревянных столов.
И теперь здесь были также другие
Он стоял в нескольких метрах от меня и разговаривал с Найкмедсом. Его темная кожа блестела в золотом свете ламп библиотеки, а его мускулы отчетливо изгибались под кожей при каждом движении. Он выглядел как те мужчины, которые могли разбить бетонные блоки голыми руками.
В этот момент оба мужчины повернулись и подошли к нам, будто мой взгляд им помешал.
Они оба кивнули профессору Метис, и она кивнула в ответ.
– Гвен, – сказала Метис и положила свою руку мне на плечо. – Я рада, что ты чувствуешь себя лучше.
– Профессор? Что вы здесь делаете? – спросила я все еще растеряно.
Метис указала на двух мужчин.
– Эйджекс, Найкмедс и я состоим в Совете Безопасности школы. Мы отвечаем за безопасность всех в Академии и должны защищать учеников и учителей в равной степени от Жнецов хаоса и других угроз. Так что мы должны выяснить, что здесь произошло сегодня вечером. Как ты думаешь, ты могла бы рассказать мне, что ты видела? Это очень важно, Гвен.
Мы ведь не хотим, чтобы еще кого-то... кто-то пострадал.
Пострадал. Ну, это вероятно самое вежливое описание того, что случилось с Жасмин, которое они использовали, чтобы не пришлось сообщать ужасную правду, что на нее напали самым жестким образом.
Я глубоко вдохнула и рассказала им троим, как я работала в библиотеке. Как я только что положила последнюю книгу на полку, когда услышала страшный шум. Как я подумала, что это просто упали какие-то книги. Как я заметила, проходя среди полок, Жасмин, растянувшуюся под разрушенной витриной с разрезным горлом и всю в крови.
– Я подошла, чтобы помочь ей, – сказала я дрожащим голосом. – Я уже протянула руку к ее горлу, хотела пощупать пульс, когда кто-то... кто-то ударил меня.
Я посмотрела в сторону витрины и ожидала увидеть ничего, кроме разбитого стекла. Но Жасмин была все еще там, все еще лежала в лужах своей красной крови, в то время, как ее голубые, опустошенные глаза уставились в потолок.
У меня пересохло в горле.
– Она что...?
– Умерла, – сказал тренер Эйджекс, своим грохочущим, глубоким голосом. – Истекла кровью.
Затем на мгновение наступила тишина.
– Ты уверена, что больше ничего не помнишь? – спросила профессор Метис. – Собственно, даже самые мелкие детали, могли бы нам помочь в том, чтобы найти того, кто в ответе за это.
Я еще раз задумалась, попыталась вспомнить, но ничего не приходило в голову. Просто головная боль была слишком сильной. Я подняла руку и прикоснулась к левому виску. Под моими пальцами была шишка размером с кубик льда, и острая боль сразу пронзила голову.
Я опустила руку на колени, посмотрела вниз и заметила, что вся испачкана кровью – кровью Жасмин. Она была всюду, на кроссовках, на футболке и на куртке с капюшоном. Но хуже всего было, что мои руки тоже были в темно-коричневой крови, такой она становится когда высыхает.