Прикосновение ЛаКлер
Шрифт:
– У меня другие недостатки, и нет нарушений слуха.
– Впервые за несколько недель я замечаю подергивание в одном уголке его губ. Практически улыбка - это лучше, чем ничего. Я аплодирую за его попытку, потому что, как бы не было тяжело, как и всем нам за него, он самый сильный человек, которого я знаю. Возможно, даже сильнее, чем все мы.
Парень многое пережил: его парализовало после драки с собственным братом – с этим сложно смириться. Лэнсу и Брайанту потребовались годы, чтобы оставить прошлое позади и постараться простить друг друга. В последний раз, когда у них был серьезный
– Ладно, - говорю я.
– Как много ты слышал?
– Каждое твое гребаное слово.
– Он зарывает руки в густые каштановые волосы.
– Вопрос в том, что ты планируешь с этим делать?
– Что я могу сделать?
– Этот разговор, отличная идея, потому что он переключает внимание от ситуации Лэнса на мою. Кроме того, даже в свои самые мрачные моменты Лэнс иногда дает отличные советы. Будем надеяться, что наш разговор расширит его возможности, заставляя его почувствовать себя менее бесполезным, по крайней мере на один день.
– Во-первых, ты должен прекратить зарывать голову в песок. Ты притворяешься всесильным, но у всех нас есть свои слабости. Эта женщина, безусловно, твоя.
Я поднимаюсь с кровати и направляюсь к круглому столу из красного дерева в дальнем конце просторной комнаты. Я наливаю себе стакан воды.
– Вот как?
– Поднося стакан к губам, я делаю глоток.
– Итак, мистер Всезнайка, это все, что у тебя есть? Ты думаешь, я зарываю голову в песок?
– Я знаю, что это так. Я наблюдал за тобой.
– Он откидывается на спинку кресла, разместив руки на колени, выпрямив спину.
– Почему бы тебе просто не признать, что ты влюбился в проститутку?
Вода брызжет из моего рта, когда я закашливаюсь от смеха.
– Ты шутишь, да? Ты действительно думаешь, что я в нее влюблен?
– Я опускаю стакан на стол.
– Это нелепо.
– Я отворачиваюсь от него, провожу рукой по волосам, на мгновение закрывая глаза. Ее лицо сразу же появляется в моей голове. Дерьмо. Я так стараюсь стереть ее из памяти, но каждый раз, когда я закрываю глаза, она там. Каждый раз, когда комната наполняется тишиной, ее голос прорывается, произнося мое имя.
Я снова открываю глаза и обнаруживаю, что Лэнс смотрит на меня с довольным выражением лица. Я вскидываю руки в воздух.
– Хорошо, я признаю: она оказывает на меня какое-то влияние. Я не знаю, что это, но это есть. Я не могу перестать думать о ней. Ты обвиняешь меня? Девушка произнесла мое имя, а она не должна была его знать.
Лэнс сотрясается от смеха.
– Черт, она дурно на тебя влияет, не так ли? Она даже затуманивает твой разум до такой степени, что ты не видишь очевидного.
– И что это?
– Я поднимаю бровь.
– То, что ты ЛаКлер. Вполне возможно, что она видела твою фотографию в газетах.
Обдумываю то, что он сказал. Я качаю головой.
– Я редко бываю в газетах. Ты знаешь, сколько сил я прикладываю, чтобы сохранить свою жизнь в тайне.
– Конечно, но ты украсил обложку желтой прессы, раз или два. Это все, что нужно,
Он по-своему прав, но я отказываюсь принять это.
– Дело не в том, что она произнесла мое имя, а в том, как она это сделала. Я не знаю, как объяснить это.
– Вот что, я думаю, тебе следует сделать, - говорит Лэнс.
– Возвращайся в это место под названием "Мираж". Попроси свою Руби и отымей ее по полной программе, пока она не выветрится из твоего организма.
– Ты думаешь, это все, что важно для меня? Секс?
– Я сжимаю челюсти.
– Ты это сказал, а не я.
– Лэнс хватает за один уголок простыни, крутится вокруг кровати, расправляя простыни и взбивая подушки. У него есть горничная, но он всегда настаивает на том, чтобы заправить свою постель самому. Я предполагаю, что это дает ему некоторое чувство цели.
– Знаешь, ты напоминаешь мне Брайанта.
Я опираюсь телом о стол.
– В каком смысле?
– Когда Брайант встретил Грейс, он был на грани нервного срыва, помнишь? Ты видел, как по его лицу было заметно, как сильно он борется со своими чувствами к ней. Посмотри, что у него получилось в конце концов.
– Ну, я не Брайант. И это совершенно другая ситуация.
– Как скажешь.
– Лэнс заканчивает заправлять кровать и поднимает пульт. Электронные шторы выходящих на террасу окон разворачиваются, когда он их открывает. Он бросает пульт на кровать, открывает французские двери и выкатывается наружу. Утренний ветер ерошит его темные волосы.
Я оставляю позади запах ароматного дерева и лосьона после бритья, витающий в спальне, чтобы подышать свежим воздухом. Я останавливаюсь за его инвалидным креслом.
– Я не влюблен в проститутку. Мне любопытно, вот и все.
– Ну, если ты хочешь заставить себя в это поверить, это твоя проблема.
– Плечи Лэнса, напрягаясь, выпрямляются.
– А теперь убирайся из моего дома и перестань все время ошиваться вокруг меня, как чертов щенок. Иди и разберись со своими делами, а меня оставь разбираться со своими. Во всяком случае, я завтра улетаю в Мексику.
За последние несколько дней мы пытались отговорить его от поездки в Кабо, но он не отступил. В конце концов мы все согласились с тем, что ему нужно обрести покой, и если ему нужна эта поездка, возможно, мы не должны мешать ему. У нас было только одно условие: чтобы он взял с собой свою сиделку Джиа. После череды оскорблений в наш адрес он согласился.
В тот момент, когда Джиа приходит на ум, я оборачиваюсь, и вот она стоит у двери с подносом. Я был так сосредоточен на Лэнсе, что даже не слышал звонка частного лифта, который приходит на этаж Лэнса.
Она принесла Лэнсу завтрак, и я надеюсь, что он не будет бороться с ней слишком усердно.
Джиа - единственная сиделка, которая пережила неделю или две ухаживая за Лэнсом. Другие не смогли справиться с его депрессией, перепадами настроения и вспышками гнева. Но Джиа пробивается сквозь них. Она потрясающая девушка двадцати шести лет, смесь афроамериканской и китайской наследственности. Поскольку она единственная, кто, похоже, может справиться с Лэнсом, мы никоим образом не позволим ей уйти.