Прикосновение
Шрифт:
— Откуда ты знаешь? — поразился Александр.
— Когда я жила дома, я часто навещала ее, отец. Меня заинтересовал ее случай. Но она не проживет так долго, как Анна.
— Тем лучше для нее, — сказал Александр.
— Но не для ее матери, — возразила Элизабет. — Не для братьев и сестер. Они любят ее.
Неделю спустя Анна сломала Долли руку и напала на Пиони, когда та пыталась спасти охрипшего от плача ребенка. Медлить и раскаиваться стало некогда: пришлось успокаивать отбивающуюся Анну. Ребенка у нее забрали. Пока в Сиднее подыскивали дом, Анну
Александр и Нелл поспешно уехали в Сидней осматривать дома, и Нелл воспользовалась поездкой, чтобы подробно поговорить с отцом. Впрочем, смелости она набралась, только когда поезд уже подъезжал к Литгоу.
— Знаешь, папа, — начала она, — по-моему, в конце концов нам придется просто построить этот дом. Вряд ли мы найдем уже готовый с двором в центре. Проект мы можем заказать Донни Уилкинсу — заодно и избежим огласки.
— Продолжай, — велел Александр, глядя на дочь с насмешливым удивлением, смешанным с недоверием.
— Я слышала, в Драммойне и Розелле большие земельные участки, доходящие до самой гавани, скоро будут распродавать — из-за экономического спада. Люди, которые могли позволить себе большие особняки и участки, разоряются один за другим из-за краха банков. В «Апокалипсисе» кризис, папа?
— Нет, Нелл, и не предвидится.
Она с облегчением вздохнула:
— Тогда все в порядке. Скажи, я права? Земля на берегах гавани действительно удачное вложение средств?
— Верно.
— Значит, если мы купим одно или два поместья, выставленных на торги, мы ничего не потеряем?
— Нет, вряд ли. Но зачем жаться к гавани, если за бесценок можно купить великолепный особняк в Воклюзе или Пойнт-Пайпере?
— Это престижные пригороды, папа, а жители таких районов… смешные люди.
— То есть ты считаешь, что мы недостойны жить в престижных пригородах?
— Люди, которые там селятся, редко бывают в такой глуши, как наш Кинросс, — они жмутся поближе к губернаторам и королям. Держат фасон, — добавила Нелл, употребив новое выражение.
— А кто же такие мы, если не живем в престижных пригородах и не держим фасон?
— Нувориши, — мрачно откликнулась Нелл. — Просто нувориши.
— Ну и ну! Значит, по-твоему, я должен купить обширный участок земли вместе с особняками в тихом пригороде вроде Розеллы?
— Вот именно! — просияла Нелл.
— А ведь это мысль, — заметил он. — Экономия средств. Но тебе будет трудно ездить из Глиба в Розеллу, чтобы присматривать за Анной.
— Я пока не планировала поселить ее в Розелле, — уклонилась от ответа Нелл. — Но какой-нибудь особняк может стать главным корпусом новой больницы. Не сумасшедшего дома — именно больницы. Где душевнобольных будут по-настоящему лечить.
Александр нахмурился, но не сердито.
— К чему ты клонишь. Нелл? Хочешь сделать меня, нувориша, филантропом?
— Нет, не совсем. Скорее… м-м…
— Выкладывай, дочка.
Вздохнув, Нелл бросилась в омут головой:
— Папа, я не хочу быть инженером. Я мечтаю учиться на медицинском факультете.
— На медицинском? И когда же ты решила?
— Честное
Не выдержав, он рассмеялся.
— И сколько же в такой стае студенток? — спросил он, вытирая выступившие от смеха слезы.
— Четыре или пять, — смеясь объяснила Нелл.
— А студентов-мужчин на факультете?
— Почти сотня.
— На инженерном факультете ты была одна, но выжила.
— Я привыкла жить в мире мужчин. — Она помедлила и призналась: — Сказать по правде, на медицинском я боюсь ссор не со студентами, а со студентками.
Поезд въезжал в Литгоу, сбросив скорость; несколько минут отец и дочь смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Нелл — встревоженно, Александр — задумчиво.
— Оказывается, мы еще никогда не говорили о тебе и твоих мечтах, — наконец сказал он.
— Да, не говорили, но, наверное, потому, что я давно смирилась с мыслью: я должна стать инженером и работать в твоей компании, а может, даже управлять ею.
— Нет, не совсем так. Управлять наследством, то есть семьюдесятью процентами капитала компании «Апокалипсис».
— Папа!
— Жаль, что у меня нет сына, — Александр заставил себя по-прежнему смотреть Нелл в глаза, — зато у меня есть талантливая дочь. Способная освоить и технику, и математику. Ты росла, а я все тверже верил, что ты окажешься отличным управляющим, несмотря на свой пол, и заменишь мне любого, даже самого лучшего сына. Отправляя тебя учиться на горного инженера, я готовил тебя к получению наследства. И надеялся, что здравый смысл поможет тебе выбрать столь же талантливого мужа, который во всем станет твоим партнером.
Нелл поднялась, подошла к окну, высунулась в него по плечи и огляделась. Кинросский поезд уже отошел по боковой ветке, их вагон отцепили.
— Поезд из Батерста опаздывает, — заметила она.
— Вот и хорошо, поговорим в тишине. — Александр закурил сигару. — Предлагаю тебе сделку.
— Какую еще сделку? — насторожилась Нелл.
— Закончи инженерный факультет — и я разрешу тебе закончить медицинский. По крайней мере у тебя уже будет диплом. На медицинском больше девушек, чем на инженерном, но профессора вряд ли будут прислушиваться к моему мнению, как владельцы заводов. — Он пускал дым, поблескивая глазами. — Мы, конечно, сможем пообещать факультету новый учебный корпус, но я подозреваю, мое состояние нувориша придется приберечь для больницы для душевнобольных.
Нелл протянула руку:
— Решено!
Оба торжественно кивнули.
— Профессор физиологии — шотландец, папа. Томас Андерсон Стюарт. Профессор анатомии тоже шотландец, Джеймс Уилсон. Почти все преподаватели — шотландцы, профессор Стюарт пригласил их из Эдинбурга, чем разозлил руководство университета. Но Андерсон Стюарт привык добиваться своего — знакомая черта, правда, папа? В 1883 году, когда он прибыл в Австралию, медицинский факультет занимал четыре комнаты в коттедже, а теперь — целое здание.