Приманка для мужчин

Хоуг Тэми

Когда дверь с громким стуком закрылась за последней из дам, он напустился на Элизабет:

— Черт возьми, я ведь просил вас подождать… Конец гневной фразы застрял у него в глотке. Элизабет стояла перед ним в линялых джинсах и университетской майке, глотала слезы и пыталась оттереть с одежды липкие пятна. Проклятье, она плачет. Он мог справиться с ее капризами и тирадами; ее ядовитое остроумие удерживало ее как раз там, где надо — на расстоянии вытянутой руки, не ближе. Но слез он не ожидал; более того, вообще никогда не

знал, как вести себя с плачущей женщиной. Нечто подозрительно похожее на нежность шевельнулось внутри, и он досадливо поморщился.

— Вот так, — судорожно вздохнув, сказала она, растягивая дрожащие губы в ироничной улыбке. — Это мне за мою вежливость.

Большая прозрачная капля скатилась с ресниц ей на щеку, и Элизабет сердито смахнула ее. На коже осталась красная полоска желе. Чертыхнувшись, Дэн подошел к ней, на ходу вынув из кармана брюк безупречно белый носовой платок.

— Умеете вы разбудить лучшее, что есть в людях, — проворчал он, вытирая ей щеку и стараясь думать только о том, что делает. Его охватило непреодолимое желание обнять ее, и он едва справлялся с собой. Что-то мягок он стал. Видно, стареет.

Элизабет чуть не рассмеялась. Разумеется, он совсем не то имел в виду, но факт остается фактом: впервые в своей поганой жизни он действительно был любезен с нею. Да, был: в его глазах за раздражением проглядывало сочувствие, и он встал так, чтобы загородить ее от любопытных взглядов из окон дома.

— Вы не могли бы тереть чуть сильнее? — спросила Элизабет. — Кожа на левой щеке никогда не была мне особенно нужна, а вы уже почти целиком ее содрали.

Дэн сердито насупился, но стал действовать осторожнее.

— Спасибо, — пробормотала она, забирая у него платок. — Остальное, если вы не против, я сама.

Остальное было на груди. Мысль позволить его руке опуститься ниже, коснуться ее грудей не оставляла Элизабет с тех пор, как она случайно встретилась с ним взглядом, случайно задела кончиками пальцев его руку с платком. Всего лишь фантазия, игра воображения — прикосновение этих длинных, сильных пальцев к ее коже.

Он поднял глаза, и их взгляды встретились. Элизабет моргнула, точно пытаясь выйти из оцепенения, и провела кончиком языка по нижней губе.

Он хотел поцеловать ее, и был момент, когда просто не понимал, почему нельзя сейчас же коснуться губами ее губ и узнать их вкус. Он твердил себе, что это обычная реакция здорового мужчины на близость женщины, гормональный всплеск и ничего больше, ничего сложного, ничего эмоционального. Она раззадорила его, вот и все, а тело реагирует, как ему положено природой.

Он обнял ладонью ее щеку, придерживая большим пальцем подбородок, и повернул ее лицо чуть вбок, чтобы было удобней…

Дэн!

Резкий голос Эдит Трумэн развеял чары. Дэн тряхнул головой, прогоняя наваждение, и оглянулся. Эдит стояла в дверях с посудным полотенцем в руках, похожая на бабушку, зовущую его пить

чай с пирогом. Она уже шестьдесят лет была замужем за Доком Трумэном, насмотрелась на людские страдания, достойно пережила трудные времена. Сейчас она выглядывала из дома, и глаза у нее молодо блестели.

— Только что звонил Марк, спрашивал, здесь ли ты. Они там вовсю готовятся к пресс-конференции и, кажется, никак не могут договориться, кому начинать…

Дэн махнул рукой, умудрившись вложить в этот жест и согласие, и недовольство одновременно.

— Уже еду.

И оглянулся через плечо на Элизабет.

— Поехали, горе мое, — бросил он, направляясь к машине. — Представление начинается.

— Вы не могли бы высадить меня у дома Джолин? — спросила Элизабет, с трудом поспевая за ним. — По-моему, если я появлюсь на вашей ассамблее в таком виде, то привлеку к себе ненужное внимание.

«Ты привлечешь к себе внимание, даже если оденешься монашкой», — подумал Дэн, но оставил этот комментарий при себе и только буркнул «да».

— Вы просто душка, — промурлыкала она, забираясь в машину, и еле удержалась, чтобы не хихикнуть, таким взглядом он ее обжег. Хочет, чтобы она думала, будто он просто грубый солдафон с шерифской бляхой на груди, и не замечала бы, что в нем есть что-то хорошее.

— Не копайтесь там, — брюзгливо напутствовал он, поудобней устраиваясь за рулем. — Я вам не заказное такси, так что не ждите, что буду торчать под дверью, пока вы терзаетесь сомнениями, в чем этой весной принято ходить на пресс-конференции.

— Есть, сэр, — лихо вскинула она ладонь к виску, за что заслужила очередную порцию ворчания, затем блаженно откинулась на спинку сиденья и внимательно смотрела на Дэна, пока он выруливал на дорогу. — Как ни трудно мне вести себя с вами цивилизованно, — серьезно сказала она, — я вам благодарна.

— За что?

Элизабет бездумно играла со стропой ремня безопасности, чувствуя себя крайне неуверенно. Ругаться с Дэном она могла сколько угодно, но то, что происходило сейчас, было куда опаснее. Так он, чего доброго, начнет ей нравиться, а это никому не нужно.

— За любезность, — помолчав, ответила она.

— Это врожденное, я ведь родом со Среднего Запада.

— Ни у одной из тех дам, что высыпали на меня поглазеть, таких врожденных качеств не наблюдалось.

— Вы здесь человек новый, — начал Дэн, немного смущенный необходимостью оправдываться за своих земляков. — Они ничего о вас не знают, кроме…

— Кроме того, что я скандально известная разведенная охотница за мужчинами с проклятого Юга, — с грустной гримасой закончила Элизабет. — Они знают то, что прочли в газетах и что я не такая, как они. Для меня это не новость, шериф. Это я уже проходила, и позвольте сообщить вам, что по сравнению с дамами из Атланты ваши — просто мирные старые курицы. Вот только я последнее время не в форме.