Приметы весны
Шрифт:
Замбилла недоверчиво оглядела спутников Михо и сказала по-цыгански:
— Вайда… баруно. [7]
— За что? — спросил Михо по-русски.
Замбилла снова недоверчиво взглянула на Сигова и Гнатюка.
— Говори, говори, не бойся, — сказал Михо. — Это свои люди. От них не надо скрывать.
Замбилла заплакала.
— С Чурило… Чурило выпутался, а Вайду судили.
Михо ласково погладил Замбиллу по голове.
— Не плачь, Замбилла. Может, оно и лучше… Не такой муж тебе
7
В тюрьме.
Подходя к табору, Михо увидел отца. Игнат сидел на камне и чинил сбрую. Он встретился глазами с Михо, что-то дрогнуло в его лице, но усилием воли он сдержал волнение и, подав сыну руку, сказал совсем спокойно, как будто не было этих трех лет разлуки:
— Здоров!
И, обернувшись к всхлипнувшей Замбилле, крикнул:
— Ну, чего ревешь? Никогда не просыхает лужа под глазами.
— Да я ничего, — оправдывалась Замбилла. — Я так просто.
— Так просто, так просто! — передразнил ее Игнат. — Люди чужие пришли, а ты ревешь.
Михо тоже сдержал вспыхнувшее волнение, крепко пожал руку отца и представил ему Сигова:
— Это секретарь наших коммунистов, мой второй отец.
Игнат нахмурился.
— У человека один отец, — проговорил он недовольно.
— Я не то думал сказать, — поспешил объяснить Михо, но Сигов жестом остановил его и сам обратился к Игнату:
— Не так Михо сказал. Он никогда не отказывался от своего отца. Я секретарь партийной организации завода, мне Михо говорил о вас, я желаю вам счастья.
Игнат пытливо взглянул на Сигова.
— Вас Петрович зовут? — спросил он.
— Петрович — это мое отчество, отец мой был Петр, а зовут меня Иван. А вам откуда известно? — спросил он удивленно.
Игнат замялся.
— Знаем… Сказал тут один.
— Ладно, разберемся как-нибудь. А сейчас у меня к вам дело, Игнат Григорьевич.
— А вы откуда знаете, как меня зовут? — в свою очередь спросил Игнат.
Сигов улыбнулся.
— Знаем… Сказал тут один.
И рассмеялся.
Игнат тоже улыбнулся, но сразу же отогнал улыбку и сурово спросил:
— А какое дело до меня?
— Мы приехали провести встречу избирателей с кандидатом в депутаты. Прошу вас, созовите людей.
Игнат взглянул на Сигова, как будто пытаясь разгадать, что замышляется против него, и сказал:
— А что я? У нас старшина есть.
— К старшине не хочется сейчас обращаться, дела у него незавидные вышли с советской властью, разные у нас дороги.
Игнат нахмурился.
— Мне до того нет дела, — сказал он сумрачно. — А за старшину быть мне никто не поручал.
— Ну что ж, Саша, — сказал Сигов. — Ты тут, наверное, уже свой человек, созывай людей, проведем собрание.
Когда люди собрались возле шатра Дударова, Гнатюк объявил собрание открытым.
— У нас так заведено, — сказал он, — что на собраниях избирается президиум.
Наступило продолжительное молчание. Его нарушил Сигов.
— Это
Цыгане молчали.
Неожиданно раздался голос Ромки:
— Нехай товарищ секретарь будет… товарищ Петрович.
Сигов утвердительно кивнул Гнатюку, и он сказал:
— Хорошо. Значит, в состав президиума предлагается товарищ Сигов, Иван Петрович. И еще предлагаю избрать в президиум кандидата в депутаты городского Совета — товарища Сокирку Михо Игнатовича.
Сигов зааплодировал, но толпа безмолвствовала.
— Еще кого изберем в президиум, товарищи? — спросил Гнатюк.
И вдруг старая цыганка, так внимательно слушавшая всегда рассказы Саши, но за все время не произнесшая ни одного слова, сказала:
— Я нэ понымаю зачем… Но я хочу сказать фамилие вот, этот, — она показала на Сашу. — Нэ знаю его фамилие… Все равно, он правильно говорит.
Сигов взглянул на густо покрасневшего Сашу и сказал:
— Хорошо, запишем в президиум Александра Гнатюка. — Вынув из пиджака записную книжку, он записал первые фамилии. — Еще я предлагаю избрать в президиум Игната Григорьевича Сокирку, воспитавшего такого хорошего сына.
Люди поняли, что это следует приветствовать, и недружно, вразброд зааплодировали. Кто-то сказал:
— Правильно!
— И еще я предлагаю избрать в президиум одну женщину. Я ваших людей не знаю, вы сами назовите, кого из женщин вы хотите избрать. По Конституции женщины имеют такие же права, как и мужчины. Хорошо, если в президиуме нашего собрания будет женщина. Прошу вас, назовите фамилию женщины, которую вы больше всего уважаете.
— Жибазову, — крикнула Замбилла.
— Это старуха, что сидит рядом с отцом, — шепотом сказал Михо.
— Хорошо. Значит, есть предложение в президиум нашего собрания избрать кандидата в депутаты товарища Сокирку Михо Игнатовича; его отца Игната Григорьевича; от женщин товарищ Жибазову; агитатора, который прикреплен к табору, товарища Гнатюка Александра и меня. Кто за это предложение, поднимите руку. Кто не хочет голосовать за этих товарищей, сейчас руки не поднимайте.
Нерешительно, один за другим люди подняли руки. Сигов подсчитал — четырнадцать.
— Кто против? Теперь поднимите руку те, кто не хочет, чтобы этих, людей избрали в президиум.
Люди оглядывались, никто не поднял руку.
— Значит, как говорится, принято единогласно. Теперь прошу товарища Михо Сокирку, его отца, товарищ Жибазову и товарища Гнатюка выйти сюда, в президиум. Мы будем управлять собранием.
Саша и Михо подошли к Сигову и сели рядом с ним. Игнат неловко потоптался на месте, взглянул по сторонам, потом чертыхнулся и тоже подошел к Сигову. Старая цыганка продолжала сидеть на своем месте. Иван Петрович подал ей руку.