Принц без королевства
Шрифт:
— …величие нашей промышленности, мощь наших танков, блеск наших…
Фермини вздохнул. Было явно не время говорить о багаже. Он спустился и снова столкнулся с Ниной Бьенвеню, которая теперь благоухала жасмином.
— Может быть, это чемодан для свадебного путешествия, — сказала она. — Молодожены всегда ездят с чемоданом. Или кто-то готовит мне сюрприз?
Фермини стиснул зубы.
Нина вошла в зал в тот момент, когда все зааплодировали речи Макса Грюнда. Пианист сыграл вступление, и Нина Бьенвеню запела по-немецки:
ЛюбовьВ одиннадцать часов металлические жалюзи на другой стороне улицы опустились. Накануне Фермини договорился с Грюндом. Несмотря на комендантский час, тот разрешил ему не выпроваживать других гостей, пока праздничный ужин не закончится. Надо же хоть что-то выиграть от этого нашествия.
Так что человек тридцать остались сидеть в тесном помещении, которое стало только уютнее. Кроме того, теперь голоса из дома напротив были здесь почти не слышны — только звуки фортепьяно. Блюда доставляли через прорытые под улицей погреба, сплошь уставленные бутылками с вином. Ароматы, предвестники новых яств, набегали волнами. Официанты входили в зал через люк, который был как раз там, где сидели Этель и Ванго.
Ванго часто поглядывал на стенные часы. Сначала он думал, что с наступлением комендантского часа их выставят на улицу, и он не сможет наблюдать за обстановкой. Но теперь он надеялся остаться до конца. Часовой механизм в чемодане сработает в полночь, и когда прогремит взрыв, Ванго уже будет в автомобиле в конце улицы.
И все будет кончено.
Этель напряженно смотрела на него. Она смирилась и молчала.
Ванго знал, что нарушил клятву, данную Зефиро и самому себе, — отказаться от мести. Этот ресторанчик, который уже начинал ему нравиться, пострадает только частично, а вот залы на другой стороне улицы будут разрушены полностью. Он несколько раз перепроверил каждую фамилию в списке Грюнда. Сплошные преступники, жалеть тут было некого. А если понадобится, Ванго отдаст сокровище Мацетты, спрятанное в скалах на его родном острове, чтобы заново отстроить эти стены.
Несколько гостей пили травяной чай. Пахло анисом, как в детстве. Казалось, в эту ночь весь мир сговорился растревожить его душу.
Симон сидел, опустив голову на руль. Условленный час давно прошел. Пол дремал на заднем сиденье. Полицейские ходили рядом с автомобилем, но не заглядывали внутрь. Симон не решался выйти из машины.
Когда до полуночи осталось восемь минут, Ванго встал, словно очнувшись от забытья.
— Надо уходить.
К ним спешил Казимир Фермини.
— Прошу вас, последнее блюдо для вашей дамы!
— Мы должны спешить.
— Последнее, чтобы оказать честь моему повару! И я вас сразу отпущу.
Он щелкнул пальцами. К ним подошел Бартелеми с тарелочкой под медным колпаком. Ванго взглянул на часы и снова сел.
— Это наше фирменное блюдо, — пояснил Фермини. — Разумеется, его не подавали на той стороне улицы. Для
Ванго слушал, и его жег стыд за то, что он собирался сделать. Этель замечала малейшую перемену на его лице.
Фермини приподнял колпак. В растопленном масле лежали восемь картофелин размером с перепелиное яйцо. Каждой придали форму восьмигранника — как бриллианту.
В сердце Ванго словно прогремел первый взрыв.
— Ваш повар… — начал он, и на его глаза навернулись слезы.
Фермини, который держал горячий колпак перед собой, чтобы капли воды не попали в кушанье, снова накрыл им тарелку.
— Ваш повар — женщина?
Хозяин внимательно посмотрел на Ванго.
— Месье, — сказал он, — вы первый догадались об этом.
— Так это женщина?
До полуночи оставалось пять минут. Хозяин понизил голос, как будто говорил о сокровище, зарытом у него в саду.
— Это не просто женщина, — возразил он, взволнованный не меньше Ванго, — это настоящее чудо.
— Кто она?
Фермини с минуту колебался.
— Она работала здесь до прошлой войны. Очень красивая. Мой дядя научил ее всему, что умел сам. Я тогда был еще ребенком.
Ванго снова взглянул на часы.
— Потом она исчезла. А лет пять назад вдруг приехала и вернулась на кухню. Это она придумала назвать ресторан «Счастливая звезда». Красиво! Но она не хочет говорить, откуда его взяла.
Фермини улыбнулся и прибавил:
— Мы всегда называли ее просто Мадемуазель.
— Где она?
— В доме напротив, внизу. Бедной женщине приходится готовить под топот сапог над головой.
Этель увидела, как Ванго резко обернулся к часам. Затем он посмотрел на люк, ведущий в погреб, и в одно мгновение исчез.
В полумраке туннеля Ванго сбил с ног официанта и уже через несколько секунд оказался на другой стороне улицы. Люк находился на лестничной площадке перед кухней. Он открыл первую дверь и столкнулся нос к носу с солдатами.
Ванго задержал дыхание, медленно выдохнул и сказал немцам:
— У меня там чемодан.
Он прошел в гардеробную и взял чемодан, стараясь не показать, с каким трудом оторвал его от пола. У него оставалось от силы две минуты. Он спокойно прошел мимо караульных и направился к двери под лестницей, с табличкой «Мужчины».
Дернул за ручку. Дверь была заперта.
Прошло двадцать секунд. Солдаты поглядывали на него с подозрением.
— Занято, — пояснил Ванго, хотя это было ясно и так.
Ванго приготовился: сейчас в чемодане раздастся щелчок детонатора. Но вместо этого заскрипела задвижка, дверь открылась, и на пороге появился мужчина.
Ванго отступил назад.
Это был Кафарелло.
Он вытирал руки о пиджак.
Увидев юношу с чемоданом, он сказал на сицилийском диалекте:
— Там засорилось.
— Это не важно, — машинально ответил Ванго на том же наречии.
Они встретились глазами. Кафарелло не отходил от двери.
Он проверял, застегнуты ли у него ремень и ширинка. Он был сильно пьян.