Принц Дарий
Шрифт:
– Так, – это уже вмешался в разговор Лис, – вот по поводу "почти" можно поподробнее?
– Ну, Варая попросила меня договориться с тюрьмой, что бы ей выделили одного, а лучше двух смертников.
–А зачем? – Ветер обвиняюще посмотрел на Молчуна. – Явно ведь просит не беседы вести.
–Она хочет испытать на них новые противоядия и какие-то лекарства, прежде чем использовать их для лечения нормальных людей.
– Зачем испытывать противоядие, если их никто не травил? – это реплика Громилы вызвала истерический смех у всех собравшихся и тем самым
– Ладно, посмеялись и хватит. Сейчас идем в тюрьму, забираем смертников и двигаемся к Варае. Она нас давно ждет.
Ветер не успел открыть рот для вопроса, как Громила схватил его за шкирку, поставил на ноги, и сказал:
– Вот Варае все свои дурацкие вопросы и задашь, перебаламутил всех, довел охрану до истерики. И все из-за чего? Из-за двух смертников и нескольких трупов. Не ожидал, что ты такой жмот.
– Я жмот? – Ветер возмущенно повернулся к Громиле.
– Ну, а как тебя еще назвать? Или ты обижаешься, что тебя не пригласили в морг лично поучаствовать?
Ветер возмущенно посопел и ускоренным шагом устремился за Молчуном, который уже скрылся за дверью. Громила устремился за ним следом, не забыв крикнуть остолбеневшему Лису:
– Догоняй, а то пропустишь самое интересное, – и скрылся за дверью.
Лис вздохнул и буркнул в ответ:– Ну, точно приют убогих. Бежим скорее смотреть, как будут травить смертников. Сумасшедший дом какой-то, – еще раз вздохнул и пошел к двери.
Получить смертников на руки оказалось не так просто, как казалось. Назревал скандал, который мог привлечь внимание к происходящему, а это ни в чьи планы не входило.
Тюремный горбик сразу все понял, быстро вошел в наше пожелание позаимствовать смертников, но наотрез отказывался давать двоих.
– Этот гад говорит, что даст или четверых, или ни одного! – возмущался Громила. – Куда нам столько? Варая с Дарием еще столько отравы не придумали, чтобы на четверых хватило. Влетит нам за самоуправство! Что мы со всеми ними будем делать? Обратно, в тюрьму, их не возьмут.
После немыслимых угроз и оглашения всех возможных кар, грозящих обеим сторонам, гвардейцы в кои-то веки выкинули перед горбиком белый флаг и согласились-таки взять всех четверых. Когда горбика спросили, почему, мол, четверых, а не меньше, он только хмыкнул и ответил, мол, увидите сами.
После затяжного спуска в казематы гвардейцы, наконец, очутились в комнате смертников, где перед ними предстала живописная картина. В центре восседал человек, ну, никак не уступающий габаритами Громиле, что уже само по себе было чудом. Правда, из-за долгого пребывания в тюрьме он сильно оброс и приобрел, мягко говоря, не совсем приятный запах, от которого, казалось, воздух в камере потерял свою прозрачность и обрел сероватый оттенок, потому что с непривычки темнело в глазах. Положив головы ему на колени, рядом спали трое чумазых детей неопределенного возраста. Скорее всего, им было не больше четырнадцати.
– За что приговорили детей, изверги? Они же и блохи не обидят?
Тюремщик нервно сглотнул и ответил:– На этой четверке только доказанных тридцать трупов. А уж сколько еще их было – одному Святому ветру известно.
Молчун еще раз, но уже опасливо и с удивлением посмотрел на заключенных и переспросил:
– Тридцать? А за какой срок?
– За один день! Дети опаивали постояльцев, а этот, – горбик кивнул на Громилу N2, – давил по-тихому, тех, кто переживал знакомство с их отравой.
– Отравители идут на опыты к отравителю. Неисповедимы пути Святого ветра. Они хоть небуйные? – Молчун повернулся к тюремщику и требовательно посмотрел ему в глаза, чтобы уловить те чувства и эмоции, которые не выразить словами.
– Нет, но при одном условии – если не обижать мелких.
– А если обидеть?
– Ну, тогда лучше держаться подальше от этого немого верзилы.
– Так он еще и немой? – Громила подозрительно обошел скульптурную композицию из четверых смертников.
– Ну, во всяком случае, кроме мычания и рычания, мы от него ничего не слышали, – тюремщик пожал плечами, как бы подтверждая свои слова.
Значит так, – Ветер вышел на свет и обратился к смертникам, – есть возможность избежать смертной казни. Способ опасный, не скрою, но верный. Если согласитесь, то сюда больше точно никто не вернется. Пойдете по своей воле, или вам помочь?
Скульптура резко вскочила на все свои такие разные восемь ног и с недоверием уставилась восемью глазами на Ветра. Картина получилась угрожающая.
– А вы не врете, дяденька? – голос, явно, принадлежал девочке, и, похоже, ей было не больше двенадцати.
От звука этого совсем еще детского голоса Ветра передернуло. Не может в тюрьме, да еще в камере смертников находиться маленькая девочка. И не может обладательница такого чудесного звонкого голоска быть убийцей такого количества людей! Что-то тут не так.
– Не вру. Гвардейцы не врут. Ну что, вы готовы следовать за нами?
Дети посмотрели на своего защитника, тот им слегка кивнул, и голос девочки вновь прозвучал в каземате, как солнечный лучик:
– Мы согласны, ведите нас. Да поможет нам Святой ветер.
Колонна медленно выстроилась в цепочку и медленно двинулась на выход. "Чтобы я еще раз пошел за смертниками…", – то ли стон, то ли вопль разнесся по камере, и звук этот был удивительно похож на голос Лиса.
До морга пришлось идти через добрую половину города. В тюремную повозку могли уместиться или только смертники, или только их охрана. На странную процессию жители и гости столицы обратили внимание моментально. Шушуканье и отдельные громкие реплики жителей создавали странный звуковой фон двигающейся процессии. От всего этого становилось не по себе. Громила передернул плечами и тихо спросил у Ветра: