Принц Эдип
Шрифт:
Домой он приехал усталым. Ма смотрела испуганно. Последнее время у нее был такой вид, будто должно случиться что-то ужасное. В доме тяжелобольной и есть вероятность, что он умрет. Монти хотел ее успокоить, но потом подумал, что это подождет. Объяснение с ма не входит в его планы на ближайшее будущее. Он принял ванну и улегся на диване перед телевизором. Монти любил дремать под какую-нибудь мелодраму или комедию. Что-нибудь мирное. Надо как следует выспаться перед началом новой рабочей недели. Пару часиков удалось поспать, а вечером позвонила девушка, представилась секретарем Нечаевой. И Монти вспомнил, что завтра у него фотосессия.
— Вы меня разбудили.
— Я выполняю поручение владелицы журнала, — холодно сказала девушка. — Завтра вы должны быть в студии. Записывайте адрес.
— Уговорили.
Монти чувствовал ее презрение на расстоянии в десятки километров. И… улыбался. Он с легкостью преодолевал и не такие расстояния.
— Мы ждем вас в одиннадцать часов, — сказала на прощание девушка.
— Ночи? — уточнил он.
— Утра!
— Так рано! — не удержался он.
— Да что вы? — с иронией сказали на том конце провода.
— Я веду ночной образ жизни, — пожаловался Монти. — Карты, вино, женщины. Словом, сплошной разврат. Встаю в полдень, похмеляюсь шампанским. Записывайте адрес.
Она рассмеялась и сказала:
— Спасибо, у меня есть номер телефона. Все-таки, постарайтесь не опаздывать. Аренда студии стоит дорого.
…Ехать ему не хотелось. Он испытывал к Нечаевой противоречивые чувства. С одной стороны, она красивая женщина, деловая, самостоятельная. Тип, который ему нравился больше всего. Ко всему прочему, не замужем. Они оба свободные люди, рожденные для свободных отношений. С другой стороны… Было какое-то мутное чувство. Неприязни, что ли? Или страха. Откуда? Когда она была рядом, Монти чувствовал непонятное напряжение, ему хотелось нагрубить, нахамить, произвести на нее плохое впечатление. Раньше с ним такого не случалось. Разве что в школе, когда ему нравилась молоденькая учительница, да и он ей, похоже, нравился тоже. Потому что учительница ставила Монти «двойки» чуть ли не каждый день, а, оставшись с ним на дополнительных занятиях, мучительно краснела и не выпускала из класса дежурную, заставляя перемывать и без того сверкающие полы. Он этого не понимал. Обоим хотелось остаться наедине, чтобы дополнительным занятиям ничто не мешало, а она зачем-то ставила непреодолимое препятствие — свидетеля. Взамен Монти срывал уроки и писал любовные записочки очередной «дежурной». И он все-таки переспал со своей обидчицей, года через три после окончания школы, когда та потеряла право ставить ему «двойки» и оставлять после уроков. И решил, что прежние отношения ему нравились больше. С тех пор они не виделись.
Теперь он вновь почувствовал себя школьником. Кого же она призовет в свидетели? Фотографа? И отчего так хочется сорвать «урок»? Фотосессию, то есть. Но он все-таки поехал.
Фотографом оказалась женщина. Сама она была на редкость некрасива, и Монти не удивился ее желанию снимать красивую натуру. Словно свет красоты мог пролиться и на нее и исправить ошибки природы. Женщина посмотрела на него оценивающе и кивнула:
— Хороший вкус!
— У меня? — обрадовался Монти.
— У Наины Львовны.
Монти понял, что он вещь. Его будут преображать во что-то, не спрашивая согласия, нравится ему это или нет. И пожалел, что сказал «да». На развод уйдет какое-то время. Придется выполнять супружеские обязанности.
— А сама Нечаева приедет? — спросил
— А что, не терпится? — понимающе усмехнулась женщина — фотограф.
— Вы все правильно поняли, — спокойно сказал он. И снял рубашку. — Во что мне переодеться?
Она на мгновение замерла, беззастенчиво его разглядывая, потом сказала:
— Нам нужен образ. Света!
Появилась Света. В отличие от хозяйки фотостудии, она была очень хорошенькой. Светлые волосы до плеч, огромные голубые глаза. В руке у Светы был чемоданчик.
— Сделай-ка из него принца, — велела женщина-фотограф.
Света кивнула и сказала:
— Садись.
Монти увидел перед зеркалом высокий табурет. Вздохнул и направился туда.
— Рубашку надень, — попросила Света. — Этим мы займемся потом.
— Чем? — посмотрел он на девушку в упор. Его взгляд мало кто мог выдержать. Монти беззастенчиво этим пользовался. Света залилась краской, а хозяйка фотостудии сурово сказала:
— Ты мне девочку не развращай. Привыкли там у себя.
— Привыкли, — легко согласился Монти и, усевшись на высокий табурет, пообещал: — Не буду. Давайте, делайте из меня принца.
— Какой ты! — рассмеялась женщина. Развела руками и добавила: — Легкий.
И занялась светом. Выставила белый экран, нагнулась над фотоаппаратом, стоящим на треноге, посмотрела в объектив. Потом стала что-то подправлять. Света же с опаской подошла к столику и положила на него свой чемоданчик. Монти сидел, не шевелясь. В чемоданчике оказалось множество баночек с гримом, кисти и кисточки, губки, тюбики, пузырьки… Света посмотрела на него в зеркало и потянулась к одной из баночек. Рука ее слегка дрожала.
— Я же сказал: не буду.
Она испуганно моргнула. Чтобы ее успокоить, Монти закрыл глаза. Его лба осторожно коснулась губка, смоченная приятно пахнущей жидкостью.
Дело свое она знала. Руки летали, едва касаясь его лица. Минут через сорок он себя уже не узнавал. Женщина-фотограф с удовлетворением кивнула:
— Отлично! Ну, молодой человек, давайте работать.
Работать оказалось труднее, чем он думал. Даже его тренированное тело не выдерживало порой напряжения. Неестественные позы, в которых приходилось сидеть в течение получаса, пока хозяйка меняла свет, утомляли, он расслаблялся невольно, и тут же слышал довольно-таки грубый окрик:
— Монти! Замри! Не дергайся!
Или:
— Терпеть!
Через три часа у него уже было ощущение, что они знакомы тысячу лет. Все барьеры исчезли, он уже и не думал флиртовать. Он работал.
— Хорошо! — с энтузиазмом сказала хозяйка фотостудии. — Молодец!
Света тихонько сидела на диване, в темном углу и грызла орешки. Время от времени она, по сигналу фотографа брала коробку, кисти, подходила к Монти и подправляла осыпавшийся грим. Он уже слишком устал, чтобы гипнотизировать ее взглядом. Его темные глаза потухли.
— Монти, в чем дело? Улыбку! Где твоя замечательная улыбка! — кричала женщина-фотограф.
Потом она жаловалась Свете:
— Улыбка потрясающая! Никак не могу поймать! Монти, иди сюда!
И она показывала очередной кадр:
— О чем ты здесь думал?
— Не помню.
— А ты вспомни! Смотри, какой взгляд! Потрясающий взгляд! А ну, на место!
Он уже не обижался. Шел, куда сказали, садился, изгибался, улыбался. В какой-то момент хозяйка фотостудии посмотрела на него через объектив и закричала: