Принц Эдип
Шрифт:
— Смотри на меня так, будто ты хочешь меня съесть! Покажи, как ты меня хочешь!
Он не выдержал и расхохотался. Захотеть это чудовище после нескольких часов напряженной работы — это уж слишком! Тут же раздался крик:
— Отлично! Молодец! А ну, еще! Умница!
Через четыре часа после начала съемки в студии появилась Нечаева. Вошла, кивнула Монти и спросила женщину-фотографа:
— Ну, как?
— Сама смотри.
Нечаева подошла, и они вместе стали просматривать кадры в цифровом фотоаппарате. Женщина-фотограф нажимала на кнопку и возбужденно говорила при этом:
— Редкая
— Неплохо.
— Неплохо?!
Нечаева покосилась на Монти. Он зевнул и потянулся.
— Устал? — спросила она.
— Есть немного.
— Ну что? — посмотрела Наина Львовна на подругу. — Отпустишь парня?
— Тебе что, уже не терпится?
Монти сделал вид, что ничего не слышал. Нечаева вновь покосилась на него и сказала:
— Время все равно заканчивается. Сейчас придет другой.
— Хорошо. Пусть переодевается.
Он зашел за ширму и стал снимать одежду, выданную ему Светой. Женщины о чем-то разговаривали. Монти застыл и прислушался. Голос у женщины-фотографа был низкий, глухой.
— Послушай, отдай его мне, — отчетливо услышал он.
— Что значит, отдай?
— Мальчик — прирожденная модель. Какая пластика, а?
— Ну, так работай. Я не мешаю.
— Да ты же его сейчас увезешь! Монополистка! И когда я его вновь заполучу? Выходила бы замуж за своего политика и не морочила людям головы!
— Он все равно устал. Ему надо поесть.
— Ладно. Забирай, — с обидой сказала женщина-фотограф. — Но учти: я от тебя не отстану. Он мой. Слышишь?
Тут Монти натянул штаны и вышел из-за ширмы, держа в руке рубашку. Ему хотелось прервать этот разговор. Вернее, торг.
— Хочешь стать моделью? — спросила хозяйка студии.
— Нет.
— Нахал!
Женщины переглянулись и рассмеялись.
— Сколько я тебе должна? — спросила Нечаева у фотографа.
— Потом рассчитаемся.
В машине он спросил у Наины Львовны:
— А что причитается мне?
— Слава. Твое лицо будет на обложке следующего номера. Фотографии мне понравились. Но, если хочешь, я тебе заплачу.
— Конечно, хочу! Ужин включи в счет.
— Ты хочешь куда-нибудь заехать?
— Ну, разумеется, — кивнул Монти. — Я голоден. Даже кофе не пил, чтобы не испортить грим. Я что, железный?
Она не стала возражать. Машина притормозила у маленького ресторанчика. Вскоре Монти ел горячий крабовый суп и чувствовал, как по всем его членам разливается усталость.
— Может, выпьешь? — спросила Нечаева.
— Нет, мне еще работать, — с сожалением сказал он. Спиртное бы его расслабило.
— Ах, да! Я совсем забыла. — После паузы она безразлично спросила: — А, как твоя загородная поездка?
— Все нормально.
— А что тебе там было нужно, если не секрет?
— Не секрет. Но это длинная история. Рассказать?
— Если длинная, то не надо. Ты сыт?
— Да.
— Тогда поехали.
Вопросов он больше не задавал. Потому что слишком устал. Они ехали к ней на квартиру. Нечаева жила одна. Не считая домашнего животного, коих Монти терпеть ненавидел. Огромный белый кот, увидев гостя, выгнул спину и зашипел. Монти подумал, что не зря испытывает
— Кис-кис-кис, — сказал он. И когда кот уже готов был к примирению, рявкнул: — Брысь отсюда!
«Ну, все. Враги», — подумал, когда обиженное животное скрылось на кухне.
В квартире было две комнаты. Не так много. Он без труда определил, за какой из дверей находится спальня, и безошибочно прошел туда. Увидев огромную кровать, не удержался и зевнул. Нечаева стояла за спиной, он чувствовал ее дыхание.
— Располагайся, — глухо сказала она. — Я сейчас.
Он снял рубашку, джинсы и рухнул на кровать. Вчерашняя поездка, подъем, раньше, чем обычно, пять часов работы в студии и сытный обед. А точнее, ужин. Глаза слипались. Когда через десять минут Нечаева вернулась из душа, одетая в полупрозрачный пеньюар, Монти уже сладко спал. Какое-то время она стояла в дверях и прислушивалась к его дыханию. Потом подошла и присела рядом, на кровать. Долго на него смотрела. Думала при этом, что у него очень красивое лицо, и неожиданно для себя почувствовала нежность. Сердце вдруг болезненно сжалось, чего с ней раньше никогда не случалось. Бедный мальчик! Во сне у него совсем другое выражение лица. И глаза… Его замечательные глаза закрыты. А ведь их взгляд мало кто может выдержать. Она и не пыталась. Наина Львовна протянула руку и ласково провела по светлым вьющимся волосам. Монти сонно забормотал что-то и перевернулся на бок. Она вздохнула и поднялась. Накрыла его обнаженное тело одеялом и вышла из спальни. А дверь за собой плотно прикрыла.
Он спал два с половиной часа. За это время Наина Львовна выкурила с десяток сигарет и выпила три чашки кофе. Непонятно почему, она нервничала. Когда Монти появился на кухне, она уже была одета в деловой костюм, лицо подкрашено, волосы тщательно уложены. Монти присел на диван, вид у него был виноватый.
— Извини.
— Это я должна извиниться. Замучила тебя.
Он не стал развивать тему, посмотрел на часы и сказал:
— Мне надо на работу.
— Я готова.
— Ты что, поедешь со мной? — удивился Монти.
— Во всяком случае, я тебя отвезу. Ты ведь без машины.
— Тебе не обязательно это делать. Поймаю такси.
— Я тебя отвезу, — повторила Нечаева. — Кофе?
— Да, спасибо.
Монти чувствовал себя неловко. Он обманул ожидания женщины. Такого с ним еще не случалось. Он молча пил кофе, Нечаева тоже не проронила ни звука. Монти подумал, что она сердится. Потом Наина Львовна загрузила грязные чашки в посудомоечную машину и кивнула: пошли.
Минут десять они ехали молча. Первым не выдержал Монти. Покосился на Нечаеву и осторожно спросил:
— Сердишься?
Она покачала головой:
— Нет.
— Тогда почему молчишь?
— Думаю. Не принимай это на свой счет.
— Странно. И что мы будем делать дальше?
— Что-нибудь придумаем.
— Какие у тебя планы на вечер?
— Я занята, — коротко ответила Нечаева.
— Жаль. Меня к тебе уже тянет.
— Она права.
— Кто?
— Елена. Фотограф. Из тебя будет толк. Я берусь устроить твою судьбу. Не вечно же тебе быть стриптизером?
— Век моделей еще короче, — возразил он.