Принц Полуночи. Трилогия
Шрифт:
Гот ближе, чем хотелось бы. Интересно, говоря о тринадцати минутах, Демир указывал время с точностью до секунды, или возможен люфт? Если он был точен, значит, портал откроется и дареная сила исчезнет в один момент времени. Тогда уйти получится. Скорее всего, получится. Если же нет, неуязвимость исчезнет, Гот успеет выстрелить, Зверь сгорит… Убить Гота? Мысль эта возвращается с редкостным занудством. И с тем же занудством натыкается на ледяное:
— Нельзя!
И был ли вообще Демир? Может быть, прав Джокер и неожиданно осознанная сила всего лишь некий странный вид сумасшествия?
«а бывает смерть не в огне?»
У людей бывает. Забудь об этом.
Десант начал высадку едва ли не раньше, чем катер коснулся земли. Гот посадил машину за семь минут, побив все рекорды, но парням из «Скифа», которые в сверхтяжелой броне чувствовали себя так же свободно, как другие люди в домашней одежде, и это казалось недостаточно быстрым. Командир десанта, правда, на миг задержался у люка. Поднял руку с оттопыренным большим пальцем. Молчаливое признание: «Круто!». И выпрыгнул на каменистую землю.
Гот остался в кабине. Он настоял на том, чтобы самому сажать машину, хоть и не положено майору военного флота заниматься такой рутиной, как пилотирование десантных катеров. Но, учитывая Зверя, присутствие на планете показалось обязательным. Но вот он здесь, солдаты рассыпались по территории, и что дальше?
Кажется, ни на Земле, ни на борту «Сталина» докладам героического майора до конца поверить не смогли. Отнеслись серьезно, более чем серьезно, и «Скиф» тому живым доказательством, а вот правильно оценить достоверность информации — увы. Это не слишком задевало, пока Гот был уверен в смерти Зверя, но семь… уже семь с половиной минут назад ситуация резко изменилась. А оценка ее остальными людьми осталась прежней. Остается надеяться, что двадцать бойцов элитной части знают, что делать, даже когда сталкиваются с чем-то совершенно необъяснимым.
Ну да.
Только что за туман они углядели?
Гот слушал переговоры солдат, смотрел на мониторы и убей бог не наблюдал вокруг катера никакого тумана. Лагерь, залитый ярким светом прожекторов, был как на ладони. Вот рейхстаг с вывороченной дверью. Справа от него лазаретный корпус и лаборатория Улы. Слева — просторный квадрат летного поля с огромной и гулкой даже на взгляд коробкой ангара. Цеха поодаль… Людей было уже не видно.
Две одинокие фигурки только что пересекли аэродром и скрылись за дверями ангара. Странно, что никто не счел нужным заглянуть в рейхстаг. Но десантуре видней, как действовать на поверхности.
И только когда отключилась связь, когда загремели выстрелы одновременно со всех сторон, майор понял, что к гнетущему тревожному недовольству собой и действиями десанта следовало прислушаться с самого начала. Как там говорил Зверь: «чувства обманчивы». Зверь, который полагается исключительно на чутье! Твою мать, майор, а ты сам давно ли стал действовать иначе?
Гот схватил винтовку и вылетел из катера. На несколько секунд он словно окунулся в облако. Непрозрачная, белая, влажная взвесь. Капельки сырости оседают
Туман? Но ведь нет никакого тумана!
«Твою мать, майор!» — повторил Гот исключительно для поднятия боевого духа. Облако исчезло. Остался белый электрический свет, искусственно резкие тени, раздражающая четкость очертаний, какая бывает только ночью при слишком ярком освещении.
И выстрелы остались. На территории лагеря шел бой.
С кем?
А в рейхстаге была полутьма. Уютная такая, бархатистая. Свет внутри не горел, а наружного освещения хватало едва-едва.
Зверь стоял на коленях рядом с Улой. Биолог терла глаза, как спросонья. Над этой парой возвышался Джокер. Стоя, он был почти на две головы выше сидящего Зверя.
Умилительная картина! Если бы не связанный по рукам и ногам Кинг. Если бы не расчлененное тело на грузовой платформе. Если бы…
Джокер сказал что-то. Ула со Зверем обернулись. Убийца тут же качнулся в одну сторону, пигмей дернул Улу — в другую, а Гот… Гот выстрелил, едва понял, что не зацепит никого лишнего. Он промахнулся. Даже не сразу понял, что промахнулся. И выстрелил снова. И продолжал стрелять. Лучи разносили мебель, стоящую вдоль стен, дымно загорелся сколоченный Кингом топчан, вдребезги разлетелся стул, забытый посреди зала.
Зверь улыбался.
Стоял прямо перед Готом, смотрел пытливо… глаза у него были странные… и улыбался.
Гот выдохнул и опустил винтовку.
Связи со «Скифом» не было. Ни с командиром, ни с одним из бойцов. Десантники заблудились в тумане и вели сейчас бой то ли с собственными галлюцинациями, то ли сами с собой. И то и другое было равно вероятно. Зверь, сука, что же ты делаешь?!
Стрелять в него в обычном режиме смысла не имело. Гот не глядя передвинул регулятор мощности. Теперь винтовка будет выбрасывать весь заряд за один выстрел. Каждые четыре секунды.
А ведь промахнуться с такого расстояния нельзя. Сколько между ним и Зверем? Шагов десять? Гот тряхнул головой, включаясь в настоящий боевой режим. Пусть вместо неба под ногами была твердая поверхность, а вместо штурвала в руках винтовка — это не так уж важно. Семь метров с небольшим — не промахнуться. Сфера вокруг Зверя, майор только сейчас увидел ее. Почти прозрачный, но все-таки различимый кокон, крутится, тянутся к нему ниточки — одна от Улы… теперь понятно, почему девочка так спокойна, Зверь жрет ее эмоции, тянутся ниточки от него — куда-то далеко, за пределы рейхстага, в лагерь, туда, где идет бой.
Гот выстрелил.
Защитная сфера стала чуть ярче, приняла заряд плазмы и аккуратно сместила в сторону.
Как «веретенка». Но у тех было ясно, куда стрелять. А здесь? Только ломать. Грубой, тупой, но, мать ее так, действенной силой.
Гот дождался, пока индикатор заряда пискнет, дойдя до максимума. Он видел уже, что странного в глазах Зверя. Зрачки. Вертикальные, Как у того… у того, в кого превращался он, запертый в своем отсеке. Не человек. Теперь уже ясно, что не человек.
Убить.