Принц Полуночи
Шрифт:
Эс-Ти оттачивал оселком сверкающее лезвие палаша, но его глаза невольно следовали за ней. Вновь и вновь возвращался к созерцанию женских ног, попирающих каменную плиту перед камином.
Она чувствовала его тайное внимание. И хотя выглядела безразличной и спокойной, ей, несомненно, хотелось лишний раз показать свою власть над ним. Она ждала, что он снова сорвется, поведет себя как глупое животное. Все это Эс-Ти понимал. Тем не менее его сердце и разум были в смятении Она беззащитная, обиженная и одинокая, и он испытывал потребность защитить ее.
Каменные ступени разнесли эхом ее шаги.
Он знал: она направилась в его спальню! Ее поведение было настолько же недвусмысленное, как если бы уличная проститутка призывно манила к себе, стоя на углу. Это приводило его в ярость. Закончив точить палаш, он встал, держа оружие в руке, и резким ударом атаковал собственную тень. Положив палаш на стол, он взял шпагу и попробовал парировать удар, потом нанес ответный укол этим более легким оружием.
Вяло, слишком скованно. Его подсознательное стремление сдерживать свои шаги заставляло его держаться слишком прямо, мешало движениям.
Закрыв глаза, он медленно поднял вытянутую руку со шпагой. Когда она достигла уровня плеча, он почувствовал, что теряет равновесие. Весь дрожа, он старался удержаться и не дать утянуть себя в пропасть, в бесконечное и беспорядочное падение. Хотелось доверять своему здоровому телу, а не искалеченному взрывом мозгу.
Он в центре вращающегося мира стоял с поднятой вперед рукой, широко расставив ноги. Все тело его горело от стыда и возбуждения, но он стоял устойчиво, и его кисть, спина и плечи взяли на себя вес шпаги. Он поднял ее выше, к вершине потолка. Теперь Эс-Ти мог держать руку неподвижно, не шевеля головой, пока ощущение вращения не исчезнет.
Он опустил шпагу, оценивая свое положение: рука здесь, плечо и спина — вот так, ноги напряжены, пол внизу, сводчатый потолок — над головой. Но мысль, что она там, наверху, в его постели, вывела его из себя. Он оперся кончиком шпаги о табурет, сделал глубокий вдох, прижал шпагу плашмя к груди и резко повернулся.
В это мгновение все закружилось вокруг него. Его бросило в сторону, колени подогнулись, шпага со звоном упала на пол. Эс-Ти опустился на четвереньки, обливаясь потом. Головокружение постепенно замедлилось.
Тогда он встал и все повторил сначала. Один врач-самоучка сказал ему: вызывайте головокружение, сами заставьте себя сделать это. Если сможете вызывать головокружение, приступы прекратятся. Эс-Ти пробовал дважды выполнить его совет, но ничего не вышло. Правда, и хваленые лекарства, прописанные лучшими докторами, тоже не помогли.
И вот он вернулся к тому, с чего начинал. После третьей попытки утратилась способность подтянуть к груди трясущиеся колени и подняться на ноги. Тяжело дыша, он лежал ничком на холодном полу. Рука продолжала сжимать рукоять
Сверхъестественным усилием Эс-Ти поднялся на ноги, опираясь на шпагу. Раскачиваясь из стороны в сторону, прошел через оружейную комнату и чуть не упал на темные ступени лестницы. Комната непрерывно вращалась вокруг него. Переведя дух, медленно, шаг за шагом, он поднялся наверх и схватился за ручку двери, с трудом пробрался сквозь клубящийся туман дурноты к освещенной свечой кровати и тут вспомнил.
— О, Господи Иисусе, — сказал он и рухнул на пол.
Ли поднялась с кровати. Прохладная рука коснулась его лба.
— Я так и знала. Лихорадка.
Она склонилась над ним. Его ладонь, упершись ей в грудь, с силой оттолкнула девушку. Раздался изумленный возглас. Она упала.
— Это не лихорадка, — сказал он мрачно.
Головокружение начало отступать, но тошнота волнами подступала к горлу. Он крепче сжал шпагу, встал, начал делать глубокие вдохи, чтобы побороть дурноту. Стоял довольно долго, ощущая каждый мускул своего тела.
— Уйди с дороги!
Он подняв шпагу, старательно проделывал свое упражнение: в сторону-вверх, в сторону-вниз, рывок, медленный поворот, вперед-назад, в сторону-вверх, в сторону-вниз…
— Вы совершенно ненормальный.
Эс-Ти медленно завершил полный поворот и остановился. Тошнота прошла. Ее лицо только два раза качнулось перед ним, а потом все встало на свои места. Пышные волосы Ли свободно падали на его рубашку.
— У вас такие глаза…
— Это не лихорадка.
Он снова принял стойку: к бою — выпад — удар, следя, чтобы плечо и колено были на одной оси. Движение получилось лучше; головокружение — лишь тень того, когда он заставлял себя резко поворачиваться. Может быть, как раз это имел в виду врач. Вызвать его самому и стоять неподвижно, пока не станет легче…
Он выпрямился, сделал глубокий вдох и атаковал столбик кровати, делая выпад с поворотом кисти, стараясь почувствовать правильность переноса веса на опорную ногу. Потом отступил назад и внимательно осмотрел столбик, с удовлетворением заметив, что на дереве не было ни царапины.
— Минутное головокружение. Теперь все в порядке.
— Я вижу, — сказала она. Низ рубашки едва прикрывал ее бедра. Он почувствовал, что опять начинает терять над собой власть. Она сказала: — Я в вашем распоряжении, если вам будет угодно.
Он ненавидел ее за то, что она так хорошо его понимала, за то, что она стремилась оттолкнуть его, притворяясь, что манит. Рука его сильнее сжала шпагу.
— Разве вы мне еще не заплатили? — с издевкой спросил он. — Может, нам вести записи? Полкроны в день за уход во время болезни. Всего один ливр в неделю за хлеб и чесночную похлебку, раз она вам так не нравится. Десять гиней за спасение от развратника-аристократа. Так будет честно?
— Вполне, — сказала она, — Но вы знаете, что денег у меня нет.