Принц с опасной родословной

Жукова-Гладкова Мария

Вечером он выяснил, что Ефимов сегодня в актовом зале «Крестов» не выступал и вроде бы в ближайшее время его выступлений не планировалось.

Тогда зачем этого слугу народа сегодня приносило в «Кресты»?

* * *

Зиновий Яковлевич передал ему по всем правилам запаянную «торпеду». Люди, видимо, Юленькиных передач насмотрелись. Теперь все знают, что и как делать.

Малява была без подписи. Зиновий

Яковлевич тоже не знал, от кого она. Какой-то мужчина оставил ее у секретарши.

Его приглашали на встречу. Ночью. В «Крестах».

В душе почему-то зародилось беспокойство, а своей интуиции он давно научился доверять. Его звериное чувство опасности никогда его не подводило, а тут оно давало сигнал, причем настойчивый, громкий…

Он не послушался его один раз в жизни – когда познакомился с Тамарой… И вот результат.

На этот раз он послушается.

* * *

– Значит, так, Митя, – сказал он драгдилеру. – Если хочешь со мной рассчитаться, ты должен сделать следующее…

Митя хотел: карточный долг – святое. И все сделал, как он сказал.

А потом он увидел, как Митя упал, тихо охнув.

Вместо него.

Глава 5

Внезапно в коридоре послышался топот ног, многострадальная дверь распахнулась, и в душевую ворвался какой-то мужик. Не в форме, как я успела заметить в то мгновение, когда он находился в луче света. Но я не успела рассмотреть ничего другого – ни лица, ни одежды. Хотя… Не роба, свитер. Значит, или из подследственных, или подсудимых. Отряд хозобслуги обязан носить робу и таблички на груди. С другой стороны, сейчас ночь, кто соблюдает эти правила? Если я сама здесь, когда мне тут находиться совершенно не положено.

Мужчина тяжело дышал. Видимо, отвык бегать. Или много бежать пришлось? Так что я все-таки успела заметить в ту секунду, когда его освещал луч света? Вроде бы не молодой или, правильнее будет сказать, не юный. Но и не старый. Или мне так показалось? Не старик – точно. Не худой, но и не толстый. Хотя скорее плотного телосложения. Рост… Метр восемьдесят, пожалуй. Где-то так. Кто он? Зачем его сюда принесло? И где контролер? Когда он меня отсюда выведет?! Как-то мне было боязно находиться в этом замкнутом пространстве с незнакомым мужиком, да еще с мужиком из спецконтингента…

Но я не была бы журналисткой, если бы на всякий случай не включила диктофон. Стараясь действовать совершенно неслышно (и вообще его дыхание заглушит звук открываемой сумки), я просунула руку внутрь и диктофон включила. Сама опять превратилась в изваяние.

Но он услышал. По-моему, обладал удивительным слухом. Или жизнь научила? Опасность обостряет все рефлексы?

– Кто здесь? – спросил он тихо, но уверенно. Голос был низкий, с легкой хрипотцой. А в голосе

Сереги звучал страх. Этот же, пожалуй, никого не боялся, просто хотел выяснить обстановку.

Я решила пока промолчать.

– Кто здесь? – повторил мужчина с той же громкостью и, казалось, еще большей уверенностью.

Я затаила дыхание, а он… стал принюхиваться. Боже, тут же котлетами и колбасой пахнет! А этот зэк, конечно, их учуял.

– Ты одна? – вдруг спросил.

– Да, – пискнула я непроизвольно.

– Колбасу всю съела? – с голосе прозвучала усмешка. – Или осталась?

– Я не ела. Но больше нет. И котлеты все. – Я вздохнула.

Мужик хохотнул. Я же на всякий случай решила проверить, хотя и считала, что Серега все сожрал. Но чем черт не шутит? Я запустила руку в сумку и стала шарить.

– Ой! – сказала я. – Одна котлета есть. В салфетках осталась.

Я сделала шаг вперед, в направлении мужика и на что-то наступила. Оказалось – на «попку» колбасы, которую Серега сбросил со шкуркой. Сообщила мужику о том, что нашла и где.

– С полу есть будешь?

– Микроб – существо нежное, от грязи гибнет, разве не знаешь?

Мужик опять хохотнул и приблизился ко мне.

– Котлету дам. И колбасу. Меня не трожь, – решительно сказала я.

– Знаешь, без котлеты я как-нибудь переживу и без колбасы, тем более с микробами, а вот без женщины… Когда предоставляется такая возможность…

– Не предоставляется, – прошипела я.

– Правда?

– Не приближайся больше. На, держи котлету. Не пропадать же добру. Не приближайся! Сейчас колбасой в тебя запущу! Стой, гад!

Но он уже дотронулся до моей руки – той, которая была вытянута вперед с котлетой и колбасой. Котлету взял, сжевал. Потом съел колбасу.

– Сама готовила?

– Нет, дядя Вася.

– А пальчики твои можно облизать?

– Отвали!

– Ты еще скажи: сейчас закричу. Вот хохма-то будет. Мне-то ладно: я уже сижу. А тебя, голубу, повяжут, и придется гнить в темнице сырой. Или ты с любимым и в одной тюрьме сидеть готова?

– Так ведь тут не оставят, – заметила я. – Здесь же только мужики.

– А осталась бы? – Он опять хохотнул.

– Нет!!! Что я, сумасшедшая?

– Ты хочешь, чтобы я ответил на последний вопрос? Кстати, не ори. И вообще давай шепотом. Наверху шмон идет.

– А что случилось?

– Много чего случилось. Не твоего ума дело. Сиди и помалкивай. И молись, чтобы побыстрее разобрались, а то как ты отсюда выходить будешь? А то заломит тебе ОМОН ручки за спину, носик сломает, а потом вопросы задавать будет.

– Здесь не может быть ОМОНа, – автоматически сказала я.

Последовало молчание.

– Почему? – наконец спросил мужчина.

– Потому что если идет ночной шмон – то его проводит гуиновский спецназ. Отряд «Тайфун», про который ты-то уж должен знать, раз тут сидишь.

Мужчина опять замолчал на некоторое время, потом спросил:

– Ты кто?

– Да уж не подсадная утка или как там это у вас называется.

Он сделал шаг ко мне – я к тому времени уже давно стояла у стены.