Princeps Omnium
Шрифт:
А про то, что все войны, тоталитарные режимы, крестовые походы всех мастей и т. д., устраивались исключительно в целях причинения добра, мы и писать не будем — это слишком банально.
В чем-то приверженцы манихейства (извиняемся за повторение) были правы: поскольку жизнь без непрерывных изменений, развития невозможна, а изменение — это и есть Зло, то весь материальный мир, в отличие неизменного воображаемого духовного мира, вполне можно назвать Злом. [194] Жизнь без Зла невозможна, [195] как бы не пытались это отрицать "связанные умы".
194
Только это не обозначает, что надо уничтожать Зло и стремиться к Добру. В конце концов, Ад плох только для тех, кто к нему не приспособлен..
195
Это красиво символизируется анаграммой в английском языке: LIVE = EVIL, т. е. Жизнь = Зло, если посмотреть с другой стороны.
53. Где
Интересно также и то, что люди часто называют злом не только преднамеренное нанесение какого-либо вреда, что хоть как-то состыковывалось бы с моральным императивом, выдвигаемым как реальность, [196] но и непреднамеренное неприятное событие. Таким образом, очевидно, что люди просто смешивают термины «вред» и «зло», хотя первый в первом приближении можно считать объективным для конкретного индивидуума, а второй как моральная категория полностью субъективен. Более того, «злом» по инерции считают даже природные явления ("ураган причинил много зла"), пытаясь применить нравственность к неодушевленным объектам. [197] Забавно, если бы не приводило к соответствующим последствиям.
196
Обратите внимание, что категорический императив Канта отнюдь не является обязательным законом. Императивный характер нравственного закона Кант ненавязчиво позаимствовал у Моисея (думаем, что неосознанно).
197
Вспомните, как Ксеркс приказал высечь море.
Интересно отметить, что в древности, прежде всего, злом назывался именно вред, наносимый стихией, затем к нему приравнивался вред от поведения людей. В то время природа воспринималась анималистично, как живое существо, поэтому нет ничего удивительного в том, что не делалось разницы между стихийными явлениями и сознательными действиями. Разницы действительно не виделось.
Помимо этого, общепринятым (как все же искажены все категории суждений, к которым применимо это определение!) является то, что причинение зла всегда приносит удовольствие тому, кто этим занимается. Вспомните любое классическое произведение в жанре fantasy: все злодеи настолько озабочены самим процессом делания зла, что ни разу не задумываются, зачем им это, собственно, нужно? В лучшем случае это «мотивируется» стремлением захватить мир, но для чего взваливать на себя такую обузу — также остается непонятным. Положительные же герои точно так же немотивированно стремятся всем причинить добро. И, что, опять-таки характерно, редко у кого из читателей это вызывает недоумение.
103. Невинное в злобе. Злоба имеет целью не страдание другого человека само по себе, а наше собственное наслаждение, например, наслаждение чувством мести или сильным нервным возбуждением. […] Всякое удовольствие само по себе не хорошо и не дурно; откуда же берется определение, что нельзя причинять страдания другим, чтобы таким образом получать удовольствие от самого себя? Только из соображений пользы, т. е. имея в виду последствия, возможное страдание, когда можно ожидать кары или мести от потерпевшего или от замещающего его государства — лишь эти соображения могли первоначально дать основание отказаться от своих действий. — Сострадание столь же мало имеет своей целью удовольствие другого человека, как злоба — его страдание само по себе. […] во-первых, удовольствие от эмоции […] и, во-вторых, поскольку оно влечет к действию, удовольствие удовлетворения от обнаружения силы. Если к тому же страдающая личность нам особенно близка, то, практикуя сострадание, мы освобождаем себя самих от страдания. — За вычетом нескольких философов, люди всегда ставили сострадание довольно низко в иерархии моральных чувств — и вполне справедливо.
Далее в жонглировании бессмыслицами в области морали в связи со злом всплывает интересный термин «невинность». Здесь не в применении к женской физиологии, а к неведению греха, [198] нахождению в состоянии "духовной чистоты" (только не просите объяснить, что это такое) и всего в этом же роде. Смысл заключается в том, что познавать только добро — это чуть ли не высший духовный подвиг. Впрочем, так оно и есть — чем более выражена оторванность от реальности, тем более «духовен» человек. Однако, практика такого психического состояния в реальной жизни, а не в монастыре, сродни появлению маленького, наивного, но очень аппетитного ягненка среди стаи голодных волков. Съедят-с…
198
По Библии Адам и Ева были безгрешны, и это обосновывается, в частности, тем, что они ходили нагими и не стыдились. Однако, как вы думаете, часто ли можно встретить священника на нудистском пляже? Впрочем, в истории христианства существовали конфессии, последовательные в этом отношении. Например, адамиты, практиковавшие нудизм и особо громко проявившиеся
И это помимо того, что практика невинности в любом смысле — это, прежде всего, практика незнания.
Невинность, в сущности, граничит с глупостью, потому что цель жизни (употребляю это выражение только фигурально вместо сущности жизни или мира) состоит в том, чтобы познать собственную волю, чтобы она стала для нас объектом и чтобы мы, вследствие этого, стали лучшими в глубине сознания. Наше тело есть воля, ставшая объектом, и деяния, которые мы ради нее совершаем, показывают нам зло этой воли. В состоянии же невинности, в котором зло не имеет места по отсутствию искушений, человек есть лишь жизненный аппарат […] Такая пустая форма жизни, такая пустая арена, сама по себе […] — ничтожна, и так как она получает знание лишь через поступки, заблуждения, познания, так сказать — через конвульсии воли, — то по характеру своему она представляется […] глупой. Вот почему золотой век невинности, а также всякая утопия есть нелепость и глупость. Первый преступник, первый убийца — Каин, который узнал грех и через него […] познал добро, а, следовательно, — и значение жизни, [199] — есть лицо трагическое, во всяком случае, более значительное и даже более почтенное, чем невинный простофиля.
199
Здесь, конечно же, не имеется в виду, что добро — это значение жизни. Смысл в познании добра и зла, а еще точнее — в осознании относительности и абстрактности таковых.
Кроме того, отсутствие зла в окружающей реальности неизбежно вызовет ослабление организма, произрастающего в «тепличных» условиях, причем ослабление как физическое, так и умственное. Эволюция идет благодаря конкуренции, как внутривидовой, так и межвидовой, а что есть конкуренция, как не зло для проигравшего в борьбе?
Невозможно опереться на то, что не сопротивляется.
Представьте, к примеру, стерильную среду без «злых» микробов — что будет с организмом, когда его поместят в реальность? Живой пример — вымирание многих индейских племен от насморка, с которым они сталкивались впервые. А уж оспа уничтожила индейцев даже больше, чем клинки конкистадоров. Аналогичная ситуация происходит в психологическом плане: многие люди, воспитанные в духе "все вокруг хорошие и добрые", из-за излишней доверчивости попадают в, мягко говоря, неблагоприятные жизненные ситуации. Таким образом, понимание сущности зла (точнее, сущности тех факторов, совокупность которых люди имеют привычку называть злом), просто необходимо для выживания, и в особенности для развития, так как развитие особи сверх среднестатистической нормы автоматически подразумевает возвышение над другими — другими словами, причинение им зла, если не прямого в смысле оттягивания на себя большего количества ресурсов, то косвенного в виде предоставления себя как объекта для зависти.
Вести сражаться необученных людей — значит предавать их.
Что интересно, исследования креативности [200] как универсальной творческой способности показали в числе способствующих высоким показателям такой фактор, как неблагоприятные отношения в семье. [201]
19. Зло. Исследуйте жизнь лучших и плодотворнейших людей и народов и спросите себя, может ли дерево, которому суждено гордо прорастать ввысь, избежать дурной погоды и бурь, и не принадлежат ли неблагоприятные стечения обстоятельств и сопротивление извне, всякого рода ненависть, ревность, своекорыстие, недоверие, суровость, алчность и насилие к благоприятствующим обстоятельствам, без которых едва ли возможен большой рост даже в добродетели? Яд, от которого гибнет слабая натура, есть для сильного усиление — и он даже не называет его ядом.
200
Айзенк, "Интеллект: новый взгляд"
201
Это, разумеется, не обозначает необходимости такого фактора. Здесь влияет то, что подавляющее большинство родителей, не имея соответствующих знаний (и что, к сожалению, характерно, не стремящихся их обрести), элементарно не умеют воспитывать детей в интеллектуально-творческом плане, оставляя эту задачу для школы, которая также не блещет специалистами, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Соответственно, если детям потакают во всем, или же, наоборот, применяют командный «метод» воспитания, то творческим способностям развиться неоткуда. А непостоянный, меняющийся эмоциональный фон требует непрерывного анализа ситуации и прогнозирования ее развития — так возникает развитое и гибкое мышление. Конечно, при наличии знаний в области воспитания можно получить более эффективные результаты; повторим, что здесь речь идет не об универсальном способе воспитания, а лишь о статистике.
Те, кто не может чувствовать боли, никогда не смогут превзойти самих себя. Когда Небо хочет возложить важную миссию на человека, оно вначале ожесточает его сердце, заставляет его до предела напрягать мышцы и сухожилия, заставляет его страдать от голода, повергает его в нужду и нищету, обрекает на неудачи все его начинания. Тем самым Небо укрепляет его волю, закаляет его как сталь и делает способным к выполнению того, что при иных обстоятельствах он был бы не способен выполнить.