Принцесса без короны. Неправильный отбор
Шрифт:
— Вообще-то драконы нападают не на всех принцесс, — сообщил Валентин, и Дайна услышала шелест одежды: ректор снял рубашку. Что-то с сухим костяным стуком легло на прикроватный столик, и Дайна поняла, что это была маска.
Ей стало так жутко, что она какое-то мгновение не могла дышать.
— Им нужны только те благородные девы, в которых есть магия, — Валентин сел на кровать, потом лег. Дайна закусила костяшку указательного пальца, почти не слыша, о чем он говорит.
Ей вдруг сделалось очень жарко. К щекам прилило пламя, глаза
Он не пришел. От костра в ее душе остался лишь пепел.
— Я помню тот прием, — продолжал Валентин. — Тогда в вас не было ни капли волшебства. Самая обычная девушка, которая очень хочет быть милой и доброй, стремится всем понравиться и стать хорошей. Что на самом деле у нее в душе? Бог весть. Никому это не интересно.
Дайна всхлипнула. Слезы появились сами. Все было напрасно, все ее мечты и надежды, все рухнуло в один день. Ее просто использовали те, кого она искренне считала близкими людьми, и сейчас они радовались, что принцесса-попрошайка навсегда ушла из их жизни.
— Не бойтесь. Я не ваш муж и не ваша свекровь, чтобы причинять вам боль.
Тяжелое давящее чувство, что окутало Дайну, растаяло — она вдруг поняла, о чем именно говорил Валентин. Поняла и от удивления даже села в кровати.
— Подождите, вы говорите, что во мне есть магия?
Ей казалось, что скрипучая и неудобная гостиничная кровать куда-то плывет в океане мрака. Откуда-то издалека доносились голоса и негромкая музыка. Силуэт человека на кровати был непроницаемо черным, но Дайне показалось, что Валентин улыбается. Она чувствовала эту улыбку, словно прикосновение пальцев к щеке.
— Да, — ответил он. — Теперь есть. Гранд-мастер Баэрн дал мне об этом знать, как и полагается по нашему протоколу. А я предположил, что там, где есть принцесса-волшебница, обязательно появится и дракон. И мне почему-то захотелось, чтобы он остался без обеда.
— Магия… — прошептала Дайна. Дотронулась до груди и почувствовала, как что-то дрогнуло и запульсировало под кожей. — Но почему? Откуда она взялась?
Минута растерянности отступала. Дайна поняла, что теперь действительно может учиться в академии — а потом, набравшись опыта и сил, вернется в столицу.
Вернется и раздвинет землю под дворцом, чтобы Кендрик с его мамашей рухнули в пропасть.
— Иногда магию пробуждает сильное душевное потрясение, — ответил Валентин. — Им как раз и стала новость о вашем разводе. Вы вышли из дворца уже волшебницей. Слабенькой, маленькой… и только от вас зависит, станете ли вы сильны и насколько. И да, кстати, предупреждая ваши вопросы о моей доброте: не со всякой магией берут в академию.
Дайна представила, как Кендрик падает в пропасть на месте дворца, неуклюже размахивая руками, и негромко рассмеялась. Скрипнула кровать — Валентин сел, и Дайна чувствовала, как от него веет теплом.
— Представили что-то приятное? — поинтересовался Валентин.
— Да,
Она запоздало поняла, что назвала Валентина по имени, и ей сделалось не по себе.
— Вы станете волшебницей, Дайна, — услышала она. — Вы сможете добиться всего, чего пожелаете. Знаете, для чего?
Некоторое время Дайна молчала. Музыка на улице стихла, а тьма, казалось, сделалась еще глубже и гуще. Был ли в ней еще кто-то, кроме нее?
Ей вдруг захотелось протянуть руку и дотронуться до Валентина. Просто для того, чтобы почувствовать себя живой — живой и не одинокой.
— Чтобы отомстить, — выдохнула Дайна. Когда Валентин осторожно прикоснулся к ее пальцам, она вздрогнула, но не убрала руку. Острая жуть, которая сейчас дымилась в груди, обретала какие-то странные, влекущие нотки.
Господи, да что это с ней! Это так пробуждается и крепнет ее волшебство, или это Валентин так играет с человеком, который не способен сопротивляться?
— Нет, — откликнулся Валентин, и в его голосе Дайна услышала вкрадчивые теплые тона. — Это для того, чтобы вы наконец-то стали той, кто вы есть на самом деле. И жили счастливо.
Поцелуй обжег губы — Дайна пропустила тот момент, когда Валентин приблизился к ней. Вот он был в стороне — а вот уже рядом, и она тонет в его тепле, в запахе сухих трав, в прикосновении губ. На миг все тело Дайны стало туго натянутой струной — неосторожно дотронешься, и лопнет со стоном. Она сама не поняла, как ее ладонь легла на чужое плечо, как приоткрылись губы, откликаясь на поцелуй, как в висках запульсировала боль.
Дайне сделалось стыдно — до нервно сбившегося ритма сердца, до ватных ног, до заледеневших рук. «Это сон, — мелькнула запоздалая мысль. — Я сплю, я ведь не могла на это согласиться…» Пальцы ректора мягко скользнули по ее шее, очертили ключицы, и Дайна почувствовала, как сорочка, ее единственная защита, вдруг растаяла — она почти увидела, как ткань растеклась белыми нитями тумана, оставив ее обнаженной и беспомощной.
Ее бросило в стужу — и тотчас же окатило жаркой волной. Пальцы Валентина были сухими и холодными, а губы обжигали, и Дайна вдруг услышала сдавленный полувсхлип-полувздох и удивленно узнала свой голос. Губы ректора спустились от шеи Дайны ниже, язык скользнул по соску, и, почувствовав легкий укус, Дайна почти перестала дышать.
Сладко.
Мучительно.
Это заставляло выгибаться в чужих объятиях, задыхаться от огня, который медленно плыл по телу, умолять о том, чтобы это не прекращалось.
Это было безумие. Опаляющее безумие, которое почти выбивало сознание. По краю памяти мелькнул год, который прошел в тумане фальшивого брака — мелькнул и растаял. Его испепелило пламя, которое сейчас пульсировало огненным сгустком в низу живота.
— По…жалуйста… — выдохнула Дайна куда-то во тьму. — Пожалуйста…