Принцесса для психолога

Матуш Татьяна

Решетка была поднята, мост опущен. И вот показались кони… Мало их было, это бросилось в глаза сразу. В дозор уходила конная сотня — обычное число. Вернулась едва ли четверть, и то — по тому, как воины сидели и лежали на спинах коней, привязанные ремнями, опытный Сантер понял — ранены. А кто, вполне возможно, уже и отошел.

Отдельно вели в поводу коней, тех, кто потерял своих всадников, но был, таки, пойман после стычки. Или же сами вернулись, тоже ведь не дурные. В Хаммгане коню без человека ловить нечего, разве что скорую

смерть.

Сотник, Азар Рагай, спешился и похромал к коменданту, на ходу сдергивая с головы цельнометаллический шлем со сложной и красивой гравировкой. Юноша был хорошего рода и воин отменный, Сантер хотел писать ему рекомендацию в охрану дворца. Но сотник сам отговорил. Нравился ему простор Хаммгана, стычки с хичинами. Даже острый ветер настоящей опасности нравился, ловил его парень своими тонкими, красиво вырезанными ноздрями с явным удовольствием…

Сейчас удовольствия на смуглом лице сотника не было. Была усталость, боль и стыд. Подойдя вплотную он начал, было, опускаться на колено и поморщился.

— Ты ранен? — сообразил Сантер.

— Немного. Не опасно. В ногу…

— Для пешего воина горе, для конника — легкая неприятность, — кивнул Сантер, чтобы поддержать парня, которого, явно, что-то мучило — и не рана. К ранам Азар был привычен, не в первый раз и даст Святой Каспер, не в последний. — Что случилось с дозором? Разбойники?

— Если бы, — Рагай тяжело вздохнул, посмотрел на коменданта тревожным и даже где-то обиженным взглядом. И осторожно выговорил, — Ты, дядька Сантер, спать еще не ложишься?

— Тебя дожидался. А что?

— Разговор есть. Не хочу, чтобы парни лишнего услышали.

— Так серьезно?

— Ты меня знаешь. Я когда-нибудь поднимал тревогу из-за пустяков?

— Да вроде такого за тобой не водилось, — признал Сантер.

— Тогда… сейчас парней устрою и через короткую клепсидру приду.

Комендант крепости посмотрел, как в ворота проводят последних коней, что-то прикинул про себя и поправил Азара:

— Через две. За одну не управишься. И с ногой своей к живодеру нашему не ходи. Моя супруга и промоет и перевяжет.

— Повезло, — улыбка пробилась сквозь усталость, боль и тревогу, — у Лариты рука легкая, потом как на благословленном заживает.

— Она просто руки моет, — буркнул Сантер, — заживляющего бальзама не жалеет и тряпки перевязочные кипятит, вот и все колдовство.

— Какое бы ни было, а работает, — здраво рассудил сотник и, прихрамывая, поспешил за своими людьми, оставив Сантера в глубокой задумчивости.

Что же могло произойти такого, что не следовало знать даже защитникам крепости Шери?

Гадать ему пришлось недолго. С делами Рагай управился быстро, он был опытным командиром, а в крепости дозор ждали, так что и лекарь нашелся, и лошадей устроили, и людей накормили горячим.

С ногой сотника Ларита разобралась еще быстрее — рана, действительно, была неглубокая — стрелой задело. Скользнула

сначала по легкому тростниковому калкану, усиленному металлическими плашками, потом по наколеннику — и поцарапала икру. Как Святой Каспер уберег коня — непонятно, но вороной Рагая вообще не пострадал. Только озлился и так наподдал копытами напавшим хичинам, что сотнику и делать почти ничего не пришлось, разве — пересчитать тела. Но это было уже потом, на обратном пути, когда потрепанный дозор возвращался в крепость.

— Две шайки? — удивился комендант.

— Не шайки это, дядька Сантер, — Рагай пригубил поданное вино, но тут же отставил кубок. Боялся, что усталость сморит до того, как он передаст важные сведения. — Их было четыре сотни, все в панцирях, с кожаными щитами. Держали вымпелы царя Харая. Самого царя не видел, но, может, и не узнал… Шлемы у них всю морду закрывают, а налетели так, что присматриваться некогда было, только успевай рубить.

— И вы выстояли против вчетверо превосходящего противника? — Сантер покачал головой, — сильны…

— Повезло. Там открытое место, мы быстро заняли правильную оборону и выбили почти половину из луков. Наши луки стреляют дальше и вернее, чем у пустынников. А потом — держались сколько могли.

— Небесной тропой облака под ноги ушедшим, — тихо проговорил комендант и глотнул вина. Азар поступил так же.

Помолчали.

— А что потом было? Это ведь еще не все?

— Не все, — вздохнул сотник, — мы возвращались через Плешивую Голову, и там нас зажали в скалах и попытались перестрелять… Но мы туда въезжаем сомкнутым строем и под щитами, так что тут им не повезло. Да и немного их было.

— Всех перебили?

Азар укоризненно взглянул на коменданта.

— Не обижай меня, дядька Сантер. Троих живыми взяли. Двоих точно довезли. Третий… Небо знает, но думаю, не жилец. Тут вот какое дело… Это засада была, точно. Нас ждали. Те, первые вояки, которых мы по уголькам отправили, успели птицу выпустить, а мы ее не сняли, не до того было. И полетела она примерно в сторону Головы.

— Передовой дозор Харая?

— Нет. Доспех другой. Оружие другое. И говорили немного иначе. Я их на привале чуть-чуть поспрашивал, думал, пока напуганы, обнаглеть не успели, распотрошу. Но — не получилось. Надеюсь, палач им языки развяжет.

По мере того, как Рагай выкладывал свои новости, Сантер все больше темнел лицом. Наконец, сотник замолчал и выжидающе уставился на коменданта.

— Что? — спросил Сантер, — Хочешь, чтобы я сказал, что ты ошибаешься, всякой ерунды напридумывал, а у этого нападение есть вполне себе невинное объяснение? Может и есть, да только я его не вижу.

— Хаммган поднимается против Шариера? — Рагай сказал это вполголоса, словно сам боялся. И было чего — царей и царьков в Великой пустыне было чуть больше, чем до демона и у каждого под рукой ходило небольшое, но войско.