Принцесса для психолога
Шрифт:
Что только не привидится на грани жизни и смерти…
Ее разбудили голоса аскеров, которые звучали как-то слишком бодро. Кто-то засмеялся — хрипло, но по-настоящему весело. Смех заглушил стук копыт по камням.
Кашма отдернулась, впустив холод ночи. Рабыня встрепенулась, инстинктивно заслоняя госпожу, но, узнав вошедшего, отползла в угол.
Янг шагнул к Лесс, опустился на колени, приподнял ее и прижал к губам флягу с чистой, прохладной водой.
— Пей, — велел он.
Росомаха сделала несколько торопливых глотков, переждала приступ тошноты. И — глотнула снова, уже спокойно и осмысленно.
От
Лесс перепугалась и поднялась, глядя на него недоверчивыми карими глазами. Кесар бросил флягу рабыне.
— Пей. И — исчезни.
— Что произошло? — торопливо спросила Лесс, — на тебе кровь…
— Не моя. Мы прогулялись до передовых постов ниомов, охранявших колодцы. И — попользовались одним. Вода есть. Много. Лошадям тоже хватит.
— Сколько их было?
— Боги знают, — пожал плечами Янг, — мы резали, а не считали.
— Ты… нарушил обет? — сообразила Росомаха, — данный Рауше? Не касаться оружия?
— Боюсь, это не последний обет, который мне придется нарушить, — усмехнулся Янг. — Нельзя быть одновременно и правителем, и монахом. Невозможно выгрести все дерьмо из Шариера — и остаться в белом… Мне и так удалось продержаться слишком долго. Тебе лучше?
— Что теперь будет? — спросила Лесс, не поддаваясь на его показное спокойствие.
— Расплата, — так же ровно отозвался кесар, — не переживай, несравненная. Тебя она не коснется.
Кесара хотела вспылить, но вовремя вспомнила, что она Валендорская и не теряет лица. "Убей или успокойся". Убивать тут вроде было пока некого, оставалось второе.
— Что, — она заглянула ему в лицо, — думаешь, я стою этого?
— Думаешь у нас ты, я действую, — Янг прямо в походном хафане улегся рядом и перетянул Лесс себе на грудь. — Подаришь поцелуй хичину, добывшему воду для своей женщины и своих верблюдов? Или от меня слишком плохо пахнет?
Выражения его глаз было не разглядеть в сумраке, а голос звучал как-то слишком весело. В любом случае, возражений у Росомахи не нашлось. Да и искать их не хотелось.
На пятый день путешествия, как и было предсказано, маленький караван увидел шерстяные дома хассери, небольшого, но сплоченного и воинственного рода Хаммганна. Было их, на первый взгляд, немного. Если не знать, что хассэри предпочитают селиться большими семьями, и "немного домов" вовсе не означает "немного воинов".
Их встретили далеко за границами кочующей столицы, поднесли ритуальную флягу с водой, улыбались радушно. Но настороженной Лесс радость хичинов показалась натянутой.
Янг был всем доволен… или просто не показывал вида.
Пока для дорогих гостей ставили шерстяной дом, калаф пригласил "разделить скудную трапезу". Росомаха привыкла к тому, что здесь все прибедняются по любому поводу. Роскошный айшерский ковер назовут старой вытертой кошмой, летний дворец у моря — убогой хижиной, отличного племенного скакуна — жалкой клячей. И не ждала, что трапеза и в самом деле окажется скудной: по горсти крупы, сваренной в верблюжьем молоке и сдобренной изюмом и по полчашки бодрящего кофе.
Калаф, смуглый старик, уже сильно в годах, подметив ее взгляд, поспешил многословно извиниться. Но Лесс и сама уже поняла, в чем
С самого начала трапезы обстановка сложилась не лучшая. По обычаям пустынников, женщины обедали отдельно и после мужчин. Но Янг за руку провел Алессин и усадил по правую руку от себя.
Старик поморщился, но возразить не осмелился. И не потому, что боялся. Надежда на обещанную помощь запечатала ему уста вернее страха.
— Уважаемый Нашесси поведает нам, чем ныне живут дети Хаммгана, хассэри? — спросил Янг, пригубив кофе.
Калаф замялся, подбирая вежливые слова. Один из его сыновей, младший и нетерпеливый, недовольно бросил:
— Хассери уважают волю Священного и готовы разделить трапезу с его женщиной. Но обсуждать при бабах дела военные не будут!
Лесс про себя улыбнулась, наблюдая, как остальные хичины одобрительно кивают.
— Как хотите, уважаемые, — пожал плечами Янг, и занялся своей миской. Через некоторое время, когда молчание и недоумение сгустилось достаточно для того, чтобы резать его ножом, он добавил. — Я хотел обсудить помощь, обещанную Шариером. Но раз гордым воинам хассери не по нраву общество моей Равноправной, той, что носит малую корону и занимает престол Святого Каспера об руку со мной… полагаю, это означает, что вы и без нас отлично справляетесь с ниомами. Я рад, что не придется здесь задерживаться, и как только отдохнут мои люди, мы покинем ваш гостеприимный кров. Наш путь лежит в монастырь Рауши.
Калаф аж подпрыгнул:
— Священный не так понял моего глупого сына! Для нас огромная честь принимать кесару и мы с радостью отдадим ей последний глоток воды и последнюю горсть изюма. Но зачем утомлять нежную женщину скучными разговорами о сражениях?
— Затем, что такова моя воля, — невозмутимо ответил Янг, — этой причины достаточно?
Калаф сделал знак сыновьям молчать. А сам пожевал губами… и осторожно заговорил:
— Священный видел, не мог не видеть, что эти сыновья страшной лошади сделали с тропой? Четыре колодца — и ни в одном нет воды, пригодной для питья. Если так пойдет и дальше, то мы будем вынуждены зацепиться за этот клочок земли и пустить здесь корни… А когда наши кони и верблюды съедят всю траву, а мы съедим коней и верблюдов и ослабнем с голоду, придут ниомы и хассери перестанут существовать. Мы в ловушке. Если мудрость Священного видит выход, старый и глупый калаф ничтожного рода с почтением выслушает ее… — Старик склонил голову, но по его лицу было понятно, что ни в мудрость, ни в выход он напрочь не верит.
Мысленно царь хассери уже и воду выпил, и верблюдов съел, отдал жен и детей скорпионам, а сам героически испустил дух на саблях ниомов. Сейчас его старые кости ласкал ветер Хаммгана…
— Почему не дать ниомам сражение, пока вы еще сильны? — поинтересовался Янг, — сколько у вас воинов и сколько их по другую сторону сабли?
Сыновья калафа сидели с каменными лицами, но, было видно — хотят высказаться и очень! И не поблагодарить Священного за ценный совет, отнюдь.
— Слова Священного хороши и правильны, — вздохнул старик, — ниомов больше, но не так, чтобы сильно. Один воин хассэри стоит трех ниомов в бою, и мы бы давно взяли их дома, их животных, их воду и их женщин… Но…