Принцесса для психолога
Шрифт:
Обжора смотрел на тропу и усиленно соображал.
— Рой, — внезапно спросил он, — так, говоришь, тут это явление частое? Такие оползни?
— Да, — подтвердил тот, вытряхивая куртку и мешок от мелкой крошки, — довольно частое.
— А посмотри-ка на тропу. Никаких вопросов не возникает, нет?
В этот раз самой сообразительной оказалась Маргарита. Девочка с окраины, со встроенным в подкорку радаром на опасность, исходящую от людей.
— Ее засыпало уже не раз, — проговорила она, разглядывая кулуар, — тогда… кто ее снова протоптал? Их было много. И это было недавно.
— Смотрим
— Как в диаскопе? — переспросила она. Кот кивнул, хотя понятия не имел, что такое диаскоп.
— Это — граница воздушных щитов. За нее — ни шагу. Руки помыть захочешь или там, цветочки пособирать, говоришь мне или Обжоре, мы тебя прикрываем.
Она послушно кивнула. Спорить как-то совершенно не тянуло.
Глава 47 Вызов
Сейди много ходила. Медленно, держась за стенки или за Руслана — больше она никого к себе не подпускала, а Нари и сам не подходил, боялся навлечь на сестру немилость духов.
Чудовищную по силе ломку они кое-как пережили. Руслан даже не представлял, что откат от натуральных стимуляторов, без капли синтетики, может быть таким мучительным. Принцессе становилось то лучше, то хуже. Несколько раз вроде бы все заканчивалось, она спокойно засыпала, а потом все начиналось снова, как будто никакого улучшения не было, приснилось оно, не иначе.
Пару раз Руслану показалось, что девочке конец. Но Сейди, похоже, была из тех, кого не возьмешь за рубль двадцать. Худая, бледная, с вялыми мышцами — она раз за разом выныривала из боли и беспамятства, и каждый раз смотрела все тверже. Как будто этот кошмар только добавлял ей сил.
Хвала Создателю, ломка была делом насквозь знакомым и привычным. Правда, своих препаратов под рукой не оказалось, но были местные "аналоги" и бездна терпения и понимания. Руслан уже проходил через это столько раз, что со счету сбился. В последний — с Татьяной, ту тоже ломало качественно. И она тоже не истерила, не требовала "немедленно все исправить", а стискивала зубы и терпела: боль, выкручивающую суставы, мучительные судороги, словно тисками сжатые виски, запах кислого, противного пота, кровь из носа. Терпела все бесконечные дни и ночи…
Девчонки вообще последовательнее мальчишек. И — если решили себя угробить, и если, вот так, твердо решили жить.
Сейди нужно было пить местные фиточаи и двигаться. Она пила — и двигалась. До изнеможения, пока не упадет. В первый раз, пока Руслан еще не понял этой ее особенности, он не успел. Девочка вдруг словно запнулась, покачнулась и не красиво осела, а тяжело рухнула "с высоты собственного роста" прямо на жесткий пол, с жутким звуком… Ушиблась больно. Больше он не отходил даже на полшага, чтобы вовремя подхватить.
Нари смотрел на него круглыми глазами, но ни о чем не спрашивал — и хорошо. У Руслана не было точных ответов. Все зависело от самой Сейди: справится —
В этот раз она снова загнала себя до полусмерти и обвисла на его руках безвольной тряпкой.
Руслан вздохнул, подхватил ее и отнес на постель. Уложил поверх покрывала, с беспокойством наблюдая, как тонкое, словно написанное акварелью лицо снова заливает бледность.
Ресницы у нее были короткие, но густые и острые, и на самом деле кололись. Как иголочки ели. Как-то, убирая слезинку с уголка ее глаза, Руслан коснулся их подушечками пальцев и удивился. Никогда бы не подумал, что об ресничку можно наколоться — и больно!
— Массаж нужен, — сказал он, не оборачиваясь, зная, что Нари рядом и слышит.
Принц вздохнул за спиной.
— Я уже голову сломал… Кому здесь можно верить? Если Ай узнает, в каком она состоянии, нас тут всех вырежут в первую же ночь.
— Мне ты веришь? — прямо спросил Руслан.
— Тебе — да. Ты в моем ближнем круге. Но ты же не женщина.
Руслан вдохнул и выдохнул. Медленно. Спокойно.
— Вопрос стоит так: либо мы соблюдаем все приличия, либо мы пробуем выжить. Представь, что ты попал на необитаемый остров…
— Какая разница? — удивился принц. — Честь ата — это то, что видно с неба. А небо — оно везде.
— Глупость человеческая везде, — фыркнул Руслан, — Ну что плохого в том, что я просто немного помогу принцессе окрепнуть?
— Мужчина не должен видеть тело женщины, это оскорбляет духов.
— Вообще не проблема! Завяжи мне глаза.
Руслан повернулся к Сейди и, неожиданно, встретился с ней взглядом. Оказалось, она давно пришла в себя, но затихарилась и слушала. Хитрюга. Вся в своего тотемного зверя. Или зверь у нее насквозь соответствующий?
— Позволишь тебе помочь? — спросил он.
На прямой вопрос, обычно, следует прямой ответ, так? Но мысли принцессы ходили какими-то очень странными тропами. Она долго обдумывала его вопрос, а когда, наконец, открыла рот, Руслан чуть не упал, даром, что сидел, практически, на полу.
— Я тебе нравлюсь?
Глаза смотрели пристально и пытливо, и Руслан опять не мог разглядеть радужки из-за огромных зрачков.
…Недолюбленным детям врать нельзя. Это аксиома. Нельзя совать пальцы в розетку, рулить в пьяном виде и врать тем, кого родители недолюбили. Они все эмпаты, поголовно. Потому что так хотят любви, что рано учатся читать других, видеть потаенное. Чтобы соответствовать ожиданиям. А еще — они никогда не доверяют до конца и не умеют прощать. Совсем. Один раз соврал — даже в мелочи и, считай, вся терапия Бантику под хвост.
— Да, — кивнул Руслан. Она ведь не уточнила, как именно нравится. И его ответ был честным. Человек, который борется — не может не нравиться. — Это что-то меняет?
— Я… позволяю тебе, — медленно проговорила Сейди, — видеть меня. И трогать. Не надо завязывать глаза.
И облизнула сухие губы. Не специально, в этом Руслан мог бы поклясться, игры там не было ни на полногтя. Сейди была слишком надменна и честна, чтобы играть.
Боже, этот измученный ребенок и правда видит в нем… мужчину? Старом, седом, толстом, чужом и чуждом? Что у нее в голове?!