Принцесса для психолога

Матуш Татьяна

— Я хотел спасти Сейди, — через силу выдавил принц.

— Твою сестру? — изумился Руслан, — Постой… Я так понял, что она погибла десять лет назад. И, прости, дорогой — воскрешать мертвых это не ко мне.

— Сейди жива, но… — Нари запнулся. На надменном, заносчивом лице этого мажора Руслан увидел глубокое горе, еще более глубокую и горькую вину. И робкую надежду. — Она потеряла душу.

— Что значит: "потеряла душу". Метафоры — к поэтам, мне симптомы нужны.

— Это и есть симптом. Она ничего не говорит. Ничего не делает. Никуда не

выходит. Сидит — и смотрит в стену… Я подумал, если ты за одну клепсидру вылечил меня от позорного недуга, так может, ты покажешь свою блестящую штуку Сейди — и моя сестра вернется?

…Приехали, — сквозь сжатые зубы выдохнул Руслан. Хорошо, если это депрессия шизоидной личности. Хотя — чего хорошего, без препаратов я — ноль, ни черта не смогу. А если там хроническое вегетативное состояние и полностью оборвана связь сознания с телом? Я же, мать его, не волшебник!

Принц смотрел на него, как собака, потерявшая хозяина и вдруг почуявшая знакомый запах от рук и одежды чужака. "Ты же знаешь, где он? Ты возьмешь меня с собой? Ты меня не обманешь?.."

— Понимаешь, Нари… — аккуратно начал Руслан.

— Понимаю. Я оскорбил тебя этим ошейником. Хочешь — я пойду к тебе в рабы на год? Или… да хоть на всю жизнь. Я сам застегну на себе артефакт.

Да… Вот только рабовладельцем он еще не был. И как оно? Мем смешной, ситуация — не очень.

— Твоя сестра учила имперский язык? — спросил Руслан, обреченно понимая, что снова с разбегу прыгает на те же самые грабли, от которых огреб в Москве. Влиятельная семья. Безнадежно больной ребенок. Надежда на чудо…

Ему удалось сотворить чудо для Татьяны. В благодарность его карьеру растерли в пыль. Где гарантия, что здесь не будет того же?

…Господи! Научи меня бросать в беде детей… Или, хотя бы, кидаться на помощь так, чтобы самому не вляпываться. Не научишь? Похоже, я тебе зачем-то нужен именно таким, скорбным разумом. Хорошо, твой промысел никому не ведом и, наверное, чист. Но мне-то что делать? На темной стороне хотя бы печеньки предлагают.

— Немного, — тихо отозвался Нари, — но какая теперь разница? Ты ведь уже все решил.

— Решил, — кивнул Руслан, как никогда осознавая, что он — дурак клинический и ему самому нужен доктор. — Я поеду с тобой. И помогу твоей Сейди. Если смогу. А сейчас… расскажи мне о ней. Все, что помнишь.

Глава 15. Чашка шоколада

— Ну вот, с энергетическими каналами все хорошо… Как же ты так умудрилась влететь, подруга? — Целительница смотрела на Лесс с сочувствием и недоумением.

— Как-то, — Росомаха махнула растопыренными пальцами, — Глупая была.

Место и время встречи она расшифровала совершенно правильно: дом меж башен, на которые намекали стихи, в две клепсидры пополудни. А вот Верны Лесс не ждала.

Хотя, если хорошенько подумать, можно было догадаться и об этом. Мужчина — связной отпадал сразу. Узнай кто во дворце, что кесара встречалась с мужчиной — и умирать она будет долго… А девушек

в их выпуске было всего пять и из них только одна — с целительским даром.

Чтобы Эшери — да упустил возможность точно узнать, в каком Лесс состоянии? Ха!

— Я подтянула и подлатала все, что можно. Остальное починит время. Но если попадешься с тем же ядом еще раз… не хочу пугать, но тебя не только я, а даже Святые Древние не вытянут.

— Спасибо, сестренка.

Никогда в жизни они не были подругами. Как можно? Валендорская, старшая ветвь рода, наследница — и простолюдинка без рода, без племени, без медяшки за душой. Все три года в школе Росомаха презирала босячку молчаливо и холодно, а Верна ненавидела Лесс — горячо и бессильно.

Все изменилось в тот день, когда двадцать учеников с "отрезанной" магией оказались одни — против заговорщиков. И умудрились каким-то чудом продержаться до прихода помощи. Чего им это стоило, знали только Темные Боги, да куратор, который махал шпагой в первой линии…

После того, как Серая Госпожа прошла в ладони от обеих девушек, стало как-то странно считаться родословной или деньгами.

— А ты здорово изменилась за эти два года, — задумчиво отметила целительница, собирая инструменты в специальный сундучок. — Была язва говорливая, стала язва молчаливая.

— Но язвой осталась? Значит, изменения не фатальны. Задание?

— Кто-то очень хитровывернутый мутит воду под вашим троном, — хмуро заявила Верна, — и начал этот пряник не с Шариера. Он очень ловко ссорит между собой рода хичинов: кому на ухо нашепчет, у кого коз угонит или сына-наследника умыкнет и сделает так, чтобы на соседей подумали. У кого родовую реликвию утянет.

— Кому нужна междоусобица в Хаммгане? — удивилась Росомаха, — хичинам и так жить очень трудно, а если еще между собой ссориться — так вообще не выжить.

— Вот об этом и подумай. Может, это и есть цель? Истребить пустынников под корень…

— Но ЗАЧЕМ? Там же ничего нет, кроме песка.

Верна пожала плечами:

— Либо он злобный дурак, либо мы с тобой чего-то не знаем. Я бы поставила на второе. И, кстати, имперский стратег кое-что посоветовал тебе…

— Это интересно. — Росомаха взглянула на Верну с любопытством, — Шевалье Винкер плохих советов не дает.

— Перечитай конспекты по землеописанию и геологии. Это его собственные слова. И — Марк был очень серьезен. Надеюсь, ты поняла больше, чем я. Удачи тебе. Не подставляйся больше, мы можем не успеть.

Лесс уже привычно завернулась в покрывало, обула мягкие туфли. Но у самого порога обернулась, потому что поняла, что просто не сможет уйти. Так вот, молчаливо. Да и — тайной больше, тайной меньше — Верна лишнего никому не скажет, привыкла держать язык за зубами.

— Милорд сказал, что я — дороже всего Фиоля, — вырвалось у нее.

А Верна и не удивилась:

— Для милорда каждый из нас дороже мира. Мы ему и дети — и братья по оружию.

— Это тяжело.

— Он справится.