Принцесса для психолога
Шрифт:
— В Шариере никто не делает так, — полными, красивыми руками в золотых кольцах соединенных цепочками, Зара довольно похоже изобразила движения Шекер, — только пустынники так с чаем плещутся…
— Возвратить чай — значит почтить песчаного духа, — пояснила Шекер, хотя никто, вроде бы, ни о чем ее не спрашивал.
— Говорят, ты красиво шьешь жемчугом и камнями.
— У ниомов так может любая девушка.
— Скромная, — сделала вывод Зара. И таким тоном, что вроде бы похвалила… но, как будто и отругала. — А танцуешь?
— Немного, —
Госпожа привела ее на стену, с которой был виден внутренний двор и ворота в город. Их как раз открывали. Без госпожи Зары сюда никого не пускали и Шекер почти задохнулась от новых впечатлений, впитывая их с жадностью путника, который после долгого перехода дорвался до воды. Не захлебнуться бы…
— Смотри вон туда, — велела Зара, — видишь женщину в синем покрывале, рядом с Джаткой.
Шекер понятия не имела, кто такой Джатка, но женщину увидела сразу. Еще бы! Покрывало на ней было хорошо знакомо Шекер. Это его она расшивала несколько недель. А потом его унесли, и больше девушка ничего о нем не знала. По правде сказать — и не спрашивала, хотя дорогих ниток и еще более дорогого бисера на него пошло много.
— Кто она? — послушно спросила Шекер. Кажется, именно этого ждала госпожа Зара.
— Равноправная супруга Священного Кесара. Встречает караван с пряностями.
— Она помогает Священному вести дела?
— Лучше бы она помогла ему, наконец, обзавестись наследником, — Зара поджала губы. — Покрывало-то знакомое?
— Для меня огромная честь, что моя скромная вышивка понравилась кесаре, — серьезно сказала Шекер.
— Святой Каспер, — почти простонала Зара, — и откуда вы только беретесь, такие? Бесхребетные…
Девушка опустила глаза и промолчала. Интрига госпожи Зары была шита белым по синему и видна даже такой неискушенной дикарке, как она. Но… уютный дворик, вкусный мед, прогулка на стену. Право, все это было слишком большим искушением.
— Я как-нибудь могу получить его обратно? — наугад "кинула камешек" Шекер.
Зара посмотрела на нее, как на дурочку, с брезгливой жалостью и развернулось, было, назад. Но потом остановилась. Плечи ее опустились.
"Да-да, — про себя усмехнулась Шекер, — сочувствую, бабушка. С какими глупышками приходится иметь дело! Умных-то на пряник не купишь. Тем более, если даже пряника нет…"
— Пойдем, — решилась старуха, — научу тебя, бедняжку, как здесь выжить. А, заодно, и покрывало назад получить, и золото на пальцы.
"И шелковый мешок на все тело" — мысленно поддакнула Шекер. Но улыбнулась и поклонилась Заре, благодаря за будущую науку.
Дворец — это не столько большой дом, сколько — маленький город. Или даже страна. Со
Даже аскеры не знали их все. Вход на женскую половину дворца был им заказан, а в кухню они и сами не рвались. Что делать благородным воинам рядом с кастрюлями? В свою очередь, зайди евнух в казармы…
Поварам и прачкам не было ходу в "верхние", господские покои, иные жизнь проживали, ни разу не ступив матерчатой туфлей на цветную плитку. А слуги "в ранге", в свою очередь, имели очень смутное понятие о том, что творилось у тех же садовников. Цветут клумбы, обрезаются вовремя деревья — и ладно.
И когда в глухих коридорах "нижнего" дворца встретились двое, и один передал второму простую корзину, плетеную из ивовых прутьев, никто об этой встрече не узнал.
Корзина была небольшой, плотно завязанной шелковым платком. Ее сразу же унесли на "женскую" половину дворца, в покои госпожи Зары. Старуха приняла ее с опаской и поставила в угол, так и не развязав. А двух рабынь, которые явились навести у нее порядок, прогнала, сказав, что стара, больна и хочет спать.
А, оставшись одна, задумчиво потянулась к своим шкатулкам с драгоценностями. Их было немало, какой-нибудь горожанке хватило бы купить дом с баней и жить безбедно до конца дней. Даже на молоденьких рабов осталось.
Какая-нибудь горожанка могла бы убить за такие кольца и подвески.
Госпожа Зара смотрела на них без жадного блеска в глазах и перебирала примерно как хозяйка перебирает крупу и горох. Эта горсть хороша, а эту лучше выкинуть, чтобы не испортила похлебку. Все эти дивные камни в оправе из чистого золота, подарил своей тогда еще юной наложнице сам Священный. Еще тот, великий… Он, действительно, был щедр к женщинам, которые умели ему угодить. И чего бы ему скупиться, если драгоценности не покидали дворца.
Зара и сама не могла уйти, кроме как в те ворота, которые на закате жизни открываются для каждого и как их запереть — никто еще не придумал.
Все шкатулки, числом — восемь, не могли дать ей свободы и власти. А значит — не стоили ничего. И жалеть украшения смысла не было. Она и не жалела. Тонкие, высохшие пальцы перебирали не браслеты и цепочки — воспоминания. О том, что было и больше уже никогда не вернется. О жизни, которая уже почти прошла. О счастье, которого было так мало.
Давно, на заре жизни, когда солнце улыбалось ей ласково, юная Зара родила сына. Прекрасного, как весна. Священный благоволил ей и нарек сына по имени матери — Азаром. Неслыханная честь. Ему была предсказана великая судьба — и как будто все сбывалось.