Принцесса и маг зимы, или Переписать судьбу
Шрифт:
— Мне кажется, у Сиэна всё в порядке с умом, — вспыхнула я, не желая выслушивать оскорбления в адрес любимого. Келли всегда относилась к нему холодно, и я гадала, почему. Ведь Сиэн был любезным, прекрасно воспитанным, к тому же очень красивым феем. И обращался к моей сестре тепло и дружелюбно, на что она отвечала фырканьем и демонстративно уходила, когда он пытался заговорить с ней.
— Возможно, — Келли пожала плечами, как до этого я. — Бывают же исключения. Но мне твой Сиэнгви не нравится. Он лицемер. Я знаю, я это чувствую. И мама тоже не очень его любит. Увы, когда ты выдвинула его кандидатом
Я молчала, не зная, что сказать. Так хотела наладить отношения с Келли, а она словно ледяной водой меня окатила.
— Ничего. Посмотрим, как он себя покажет, — заключила сестра и встала, поправляя на себе шаль. — Ладно. Раз тебя не на чем поймать, то я вернусь. Если нас обеих хватятся, мама будет очень недовольна.
Нет, я не могла позволить ей просто так уйти!
— Постой, Келли, — я собралась с духом. — Я… передумала насчёт должности советницы, потому что… поняла, что мне не это нужно. Я хочу больше времени проводить с вами. С тобой, с мамой. С отцом. Вот послезавтра, например, ты вместе с феями полетишь на зимний праздник в городке Лейта… как называется этот праздник?
— Найретта, — удивлённо отозвалась сестра, не сводя с меня глаз. — Есть легенда, что снежные чудовища — найры — раньше приходили из лесов и утаскивали с собой детей. А тех, кто пытался этому помешать, превращали в глыбы льда. И вот однажды Великий белый дракон Каллин — основатель рода Каль — прилетел и своим огнём растопил всех найров. Люди наконец-то вздохнули свободно. И начали праздновать своё избавление. На современном мэйчестерском языке «найретта» означает «снежных чудищ больше нет». А в древности слово «наи» означало просто «снег», отчего, надо думать, и пошло название альга белых драконов. Но, Риа, ты же не хочешь сказать…
— Хочу, — я легко улыбнулась Келли, видя, как она ошеломлена моим преображением. — Возьмёте меня с собой?
— Да, конечно, возьмём! — Она тоже улыбнулась, забыв всю свою колючесть. И выглядело это так искренне, что у меня чуть слёзы не подступили к глазам. Но я сдержала эмоции.
— Вот и договорились. Иди, Келли, я ещё немного поищу книжку, а потом прилечу домой. Ладно? — подмигнула я сестре, думая, что в портал следом за мной точно шагнула не Келли. Иначе выдала бы себя хоть словом, хоть взглядом. Так мастерски, как отец, она притворяться не умела.
— Ладно. Светлой ночи, — и, выслушав мой прозвучавший эхом ответ, Келли скрылась за дверью. Едва шум её шагов в коридоре стих, как за спиной у меня раздался очень довольный голос Инне:
— Следилка готова, Риатэль! Возьмите, пожалуйста, используйте, как вам захочется. Я всегда рада услужить, — держа в руках алмазный перстень, красноволосая фея вылетела из комнаты позади Библиотеки. Я приблизилась, глянула — и тоже осталась довольна. С виду перстень ничуть не изменился, и можно было надеяться, что утром Ярвенн ничего не заподозрит.
— Только вот что, — кашлянув, продолжала Инне, — алмаз, похоже, магический. И наложенные на него чары меня потрясли. Никогда не видела ничего подобного!
— Что это за чары? — Я рассеянно любовалась сверкающим
— Алмаз заколдован таким образом, чтобы без него, — Инне сделала значительную паузу, — владелец не мог применять свою силу.
VII
Никогда ещё я не испытывала таких противоречивых чувств.
Казалось бы, вот он, способ избавиться от врага — просто не возвращать ему перстень. Ярвенн не сможет причинить никому зла. С другой стороны, пока маг зимы не совершил ничего плохого. Что, если это не он бросился следом за мной в портал? Тогда здесь, в другой версии прошлого, всё могло пойти совершенно иначе. И оставить себе перстень означало попросту обокрасть невиновного, ни о чём не подозревавшего человека!
«Так ли должна рассуждать принцесса, которая хотела стать советницей, а затем королевой? — возражал мне внутренний голос, пока я летела назад в Арифанию. — Что насчёт принципа меньшего зла? Если Ярвенн натворит дел, если пострадают люди… ты будешь виновата!»
Я прекрасно всё это понимала, однако же хотела вернуть перстень. Словно он не давал мне покоя. И чем ближе я была к сонному городку Эйпри, тем сильнее во мне крепла тревога. Что-то стряслось, я знала, я это чувствовала.
Как и в прошлый раз, решила сократить путь через лес. Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание в близлежащих деревнях. Но, вылетев на залитую лунным светом поляну, я ахнула от ужаса.
К высокой сосне был привязан человек. Ярвенн! Полуголый, со следами ожогов и побоев на теле, живой, но без сознания, он обмяк в путах, и меня сковал ужас. Выронив перстень, я обернулась человеком, бросилась к Ярвенну и приподняла его лицо за подбородок. Коснулась пальцами его разбитых губ, искренне сожалея о том, что магия белых драконов — не целительская. Увы, единственное, на что я была способна, это осторожно сжечь верёвки. Так я и поступила. А затем поддержала глухо застонавшего Ярвенна и помогла ему сесть. Хорошо, что я прилетела, успела вовремя! Что, если бы несчастного сожрали дикие звери?!
— Кто… ты? — выдохнул Ярвенн. Он ещё не открыл глаза, однако чувствовал мои прикосновения. Его собственная кожа была тёплой на ощупь, а значит, текущая в жилах магия уберегла его от мороза. Но вот отбиться от негодяев, привязавших его к дереву, Ярвенн уже не смог.
— Риатэль, — назвав своё имя, я поколебалась и всё-таки спросила: — Ты ведь помнишь меня?
Ярвенн прислонился спиной к гладкому стволу дерева, покривился от боли — сурово же с ним обошлись! — и ответил не сразу:
— Почему я должен тебя помнить?
Либо он правда ничего не знал, либо его выдержка оказалась столь велика, что Ярвенн и в таком бедственном состоянии мог притворяться.
— Я принцесса, — и, глядя прямо в серо-голубые глаза, добавила: — Принцесса фей.
Ярвенн облизнул губы. По его лицу по-прежнему нельзя было ничего понять.
— Диадему я вижу. И свечение твоё тоже… принцесса. Случайно не ты, — в его голосе медленно зарождалась злость, — украла мой перстень, а?
Не успела я отстраниться, как Ярвенн схватил меня, и вырваться из этих сильных рук было нелегко.