Принцесса Иляна
Шрифт:
Продолжая прятать лицо в ладонях, Илоне не видела, как Влад поначалу принял её слова, но по прошествии некоторого времени он заговорил, и голос его прозвучал успокаивающе. Было видно, что муж хоть и не может говорить серьёзно, но очень старается:
– Ну-ну, ты зря плачешь. С чего ты взяла, что тебе придётся выбирать, даже если твой первый муж и вправду в раю.
– Он в раю, - уверенно произнесла Илона, отняв руки от лица.
– Он... умирал очень долго, поэтому успел покаяться в грехах. А если в чём-то позабыл покаяться, то разве что в мелочах, за которые
– Ну, хорошо. Положим, он в раю, - сказал муж, который к этому времени тоже успел усестья на кровати.
– Но мне-то вряд ли придётся оказаться там.
– Почему?
– удивлённо спросила Илона.
– На мне много грехов, в некоторых из которых я так и не раскаялся, - последовал ответ.
– Тогда мы купим тебе грамоту об отпущении грехов, - предложила Илона.
Муж улыбнулся:
– Боюсь, что на входе в рай для христиан моей ветви такие грамоты не принимают.
– А разве рай не общий для всех христиан?
– серьёзно спросила Илона.
– Мне кажется, там всё-таки есть стены, - так же серьёзно ответил муж.
– А как же Уния, которую заключили почти сорок лет назад?
– спросила Илона.
– Теперь благодаря ей все христиане подчиняются Святому Престолу в Риме и находятся в единой ограде. Священники так и говорят: в единой ограде. Значит, и в раю больше нет стен.
– Не было бы, если б все признали эту Унию, - ответил муж.
– Валашское духовенство, к примеру, не признало. И коль скоро я принадлежу к их пастве, значит, для меня в раю всё-таки будут стены. Если, конечно, я каким-то чудом окажусь на небесах.
– Я буду молиться, чтобы оказался, - сказала Илона и робко взяла мужа за руку.
– Но раз есть стены, это значит, что мы не увидимся?
Муж подался вперёд и поцеловал её в губы, как всегда уколов усами:
– Если окажусь в раю, то стану перелезать через ограду и навещать тебя. Надеюсь, ангелы меня не поймают.
– А что же я скажу Вацлаву, если он тебя увидит?
– озадаченно спросила Илона.
– Ну, уж объясни ему как-нибудь, - сказал Влад, но нельзя было понять, шутит он или нет.
– То, что связано на земле, связано на небе. Значит, я твой муж наравне с ним и имею на тебя такие же права.
– Подожди. Какие права?
– смутилась Илона, ведь Влад только что поцеловал её в шею, затем - в плечо, а теперь решил опуститься ещё ниже.
– Ты имеешь в виду... это? Ты полагаешь, в раю такое возможно? Там такое делают?
– А где написано, что в раю этого не делают?
– спросил муж, мягко приглашая супругу сменить сидячее положение на лежачее.
– Кажется, об этом нигде прямо не сказано, - ответила Илона, задумчиво опуская голову на подушки.
– Но ведь...
– Она так и смогла придумать, что сказать дальше.
– Наверное, для тебя это не будет убедительно, - меж тем произнёс супруг, - но магометане полагают, что мужчины в раю не теряют своих мужских качеств.
– Ну, это же нехристи!
– возмущенно воскликнула Илона, но, минуту или две понаблюдав за действиями супруга, спросила: - А почему нехристи верят, что в раю такое возможно?
Влад посмотрел ей в глаза и, стараясь
– Когда-то давно я беседовал с одним турком и спросил его, почему магометане верят, что мужчины в раю могут делать вот это всё. Турок посмотрел на меня как на дурака и ответил: "Иначе это был бы не рай".
– Да ну тебя!
– Илона смущённо улыбнулась и отвернулась, потому что больше не могла выдержать этого взгляда, а затем подумала: "А попаду ли я сама в рай?" Ведь она даже забыла, который сейчас день: постный или непостный.
Наверное, Илона перестала обращать внимание на правила, потому что вполне допускала, что эта встреча может стать последней.
И, возможно, муж тоже допускал. Поэтому забыл о тех правилах, которые сам установил для себя и жены, касающихся того, когда следует снова быть супругами.
* * *
Празднества по случаю свадьбы Его Величества, начатые в Секешфехерваре, продолжились в Буде. Матьяш, его невеста, матушка и прочие королевские родственники, а также вся свита и гости были встречены на подступах к столице огромной толпой из мелких придворных чинов, дворян, богатых горожан и даже жителей Еврейской улицы. Один из приглашённых немецких князей опять изобразил потешную рыцарскую схватку, а затем собравшаяся толпа наводнила Верхнюю Буду.
Оказавшись в городе, Матьяш, Беатрикс, королевская родня, свита и гости проследовали в "собор Матьяша", бывший собор Божьей Матери, где слушали, как лучшие певчие королевства исполняют гимн "Тебя, Бога, хвалим".
Все, кого огромный собор не вместил, смиренно мёрзли снаружи, а затем все двинулись в королевский дворец, где король не без гордости показал будущей жене её новое жилище.
Пока длился осмотр дворца, гости шептались по поводу шутки, придуманной Его Величеством: нарочно для дворцовых празднеств он пошил своим казначеям новые кафтаны, где на каждом рукаве было вышито изображение печального человечка и надпись: "Я грущу, и до сих пор не знаю, почему". Именно в этих кафтанах казначеи вышли встречать Матьяша во дворце, а гости восприняли это как тонкий намёк на то, что расходы в связи с королевской свадьбой оказались столь велики, что вогнали казначеев в тоску.
Илона, стыдя себя за то, что опять считает деньги в чужом кошельке, опять думала о ста тысячах золотых, которых не хватает её мужу, а на следующий день во время очередного праздничного пира вдруг совершенно случайно услышала, что пришли новости из Валахии.
Эти новости достигли венгерской столицы ещё в самом начале декабря, когда тётя Эржебет вместе со всеми родственниками из числа Силадьи подъезжала к Потою в Словении. Суть заключалась в том, что муж Илоны вместе с Иштваном Батори и молдавским князем пришли в Валахию и выгнали оттуда Басараба и турецкие отряды. Сначала удалось захватить один из главных городов Валахии - Тырговиште, а затем, после весьма кровопролитного сражения, была взята валашская столица - Букурешть.