Принцесса из замка дракона

Талан Ольга

— Вы обещали поведать мне о титуле моего принца, сэр Чхартш.

Старик чревоходец подбросил еще немного сучьев в костёр, поправил котелок, в котором неспешно, распространяя вокруг пьянящий аромат, заваривался чай и заговорил:

«Триста лет назад двуликая Полисанна убила Ранамира жестокого и прибрала к рукам своим власть над Междуморьем. Но мир содрогнулся в тот день. Магия, что до того дня утекала из мира тонким ручейком, истекла за день словно её более ничего не держало. Барьер миров содрогнулся и пошёл трещинами. Вассалы вознёсшие Полисанну взроптали. И хотя драконы двуликих успешно отбивали нашествия нелюдья там,

где барьер давал трещины, их души обуял страх.

Двуликим было ведомо, что барьер завязан на кровопивцах. Что это их магия и сила питает и поддерживает его. Что именно потому силы стали так скоро покидать Ранамира, ибо в ослабевшей магии барьер стал пить его жизнь. Потому, они отыскали возрождённого кровопивца. Это было не сложно. Короли Междуморья пили кровь лишь избранных семей. Первый же младенец родившийся в этих семьях, возродил в себе род.

И Полисанна объявила наследником трона это дитя. А себя при нём регентшей. Она была убедительна и внушила вассалам, что наш мир в безопасности лишь пока на троне сидит кровопивец. С годами волнения барьера стали утихать. Кровопивец рос и барьер начинал вбирать его силы и укрепляться. Три дракона двуликих один за другим гибли в битвах у барьера, пока ни осталось ни одного. Ходят слухи, что к их смерти приложили руку вассалы, жаждущие власти, но точно мне то не ведомо. Ведомо лишь, что через двенадцать лет Полисанны не стало. Но сказанное ею прочно жило в умах и вассалы, как то было и велено, объявили юного кровопивца королём, как только тот достиг возраста и заперли в крепости под охраной монахов.»

— Странная история, сэр Чхартш. Зачем новой правительнице короновать наследника старой династии. Если ей надобно было сохранить жизнь юного кровопивца, то для того корона не требовалась. Или она знала, что скоро сгинет?

Старик улыбнулся и уважительно кивнул мне:

— О, нет, конечно, проницательнейшая, Полисанна надеялась править долго. А смысл сего был сокрыт от досужих глаз. Двуликие уже потеряли тогда наследника феникса и не хотели повторить ошибку. Корона же Междуморья сама по себе древнейший артефакт, созданный ещё во времена Великой магии. И издревна она была заговорена так, что венчанного ею государя, имеючи заветный ключ не трудно было сыскать, где бы он ни был. Так что сим предметом надевала двуликая поводок на коронованного. Не ловко только, что венчаться той короной мог лишь взрослый муж, а ни как не юнец и не ребёнок.

— Но, — я всё ещё не понимала — Полисанну же сместили с её трона, до того как юноша повзрослел и земли уже поделили на отдельные королевства? Королевства! Как же его венчали королём всего Междуморья?

— Так и есть, внимательнейшая. В те времена люди не знали волнения барьера. Не бывало такого прежде. А потому страх их был силён. Настолько, что разделив земли междуморья, новые короли возвели титул кровопивцев до «короля королей». Правителя выше себя самих. Бесправного короля королей. Титул сей и существует по сей день, и аккуратно наследуется от отца к взрослому сыну.

Тот, кто назвался вам рассветным именем Вазгар, был рождён единственным сыном и наследником последнего Короля королей. Отец нарёк его Ранамиром, уповая на силу имени великого предка, но сильно не угадал. Сын вырос излишне благородным для такого жестокого имени. Юноша бежал с монастыря, где провёл детство, когда ему было пятнадцать. Хотя традиция коронации кровопивцев по сей

день соблюдается монахами неукоснительно, принять титул отца к тому времени он ещё не успел по малолетству. Монахи осознали, что принц жив лишь по поведению барьера. Тот дрожал со дня смерти отца мальчика, но не рушился, а усиливался день ото дня. Только найти тогда юношу они не смогли. Никто не думал искать принца среди воинов у барьера миров. И он прошёл семь лет войны. Отличился доблестью и воинским умением.

— Орден знает про «поводок» и владеет ключом?

— Да, прозорливейшая.

— А теперь? … теперь его коронуют и сбежать будет невозможно?

Старик спокойно улыбнулся:

— Магические ритуалы требуют особых условий, заботливейшая. Сему ритуалу они тоже надобны. У нас есть время на спасение.

Не то что бы я доверяла старому кровопивцу. Вернее я-человек доверяла. У меня не было опыта всех этих странных дел и взрослый мужчина, знающий старик был для меня спасением. Но я-зверь смотрела на чревоходца с недоверием, позволяя помогать нам отыскать нашего рыцаря, но не веря до конца.

— Вы очень хорошо осведомлены обо всё, сэр Чхартш.

Он пожал плечами и поклонился:

— Моя природа открывает передо мной любые двери. В своей долгой жизни я служил при всех королевских дворах и был допущен ко многим тайнам. А так же три года я был монахом в одном из монастырей ордена и знаю его тайны изнутри.

— Вы? Нелюдь — монах ордена?

— Да, леди, в самом сердце! В этом мире нет тайн, которое я не сумел бы раскрыть.

Чай в котелке закипал. Старик разудало улыбался. Мальчишка-феникс поглядывал на нас осторожно, но в беседу не вступал. Да и, казалось, даже не слушал.

Он поймал мой взгляд и выплюнул очередную свою вредность:

— Моей невесте не должно ходить в мужском платье!

Почему-то я даже не разозлилась на него. Сколько можно злиться?! Его было жалко. Я мельком взглянула на одежду, в которую переоделась в дорогу. Нет, это не было совсем уж мужское платье: рубаха была женская, до колена с повязкой под грудь, да и плащ мой, ещё из дворца с вышивкой цветами. Но широкую юбку, сменили добротные шерстяные штаны, почти как у той девы на мозаике.

— А я и не ваша невеста, ваша светлость. Мой дракон не признала вашей победы. Если вы с сим не согласны, заставьте её признать.

Мальчишка вздёрнул нос и отвернулся. Я продолжила:

— Да и куда вы торопитесь, зачем вам так рано связывать себя узами брака?

Это был не вопрос, скорее просто размышление вслух чтоб подначить вредного герцога. Никто бы не стал раскрывать своих тайн. Любой лорд солгал бы или промолчал. Но мальчишка зачем-то ответил:

— Дядя не признаёт меня взрослым воином и не пускает сражаться у барьера. Но женатого мужчину никто не сможет числить юнцом!

Вот кто так говорит девушке о женитьбе?! А где любовь? Ему настолько наплевать на меня и мои чувства? Или так он просит помощи? В разговор вмешался старик-чревоходец:

— А разве дядя признает ваш брак, ваша светлость, если вы без его благословения женитесь?

— С внучкой короля Эзульдама? Признает! Достойнее невесты не сыскать! Если всё свершено будет, он не сумеет отвертеться.

Невыносимый зазнавшийся гнусный тип! Ужасный. Противный. Злящий меня любым своим словом.

— Как же вы испросили у него благословение в дорогу, когда направились меня спасать?