Принцесса из замка дракона
Шрифт:
50. Честность
Илла:
Нужный монастырь нашла Арис. Дождь накрапывал и устав мокнуть я спряталась в неё. А там мгновенно ощутила, что драконица чует направление и летит не просто через горы, а точно зная куда. Словно охотничий пёс ведая, каким-то внутренним чутьём нашего рыцаря.
Мне стоило больших трудов приземлить её раньше, не дав не мешкая бросится в бой.
Старик чревоходец отряхнул плащ, потом взглянул на меня, на моего дракона:
— Я восхищён, двуликая. Дайте мне день вызнать всё.
Верила ли я ему? Сейчас перед самым порогом, перед
Драконица повалила сухое дерево и подпалила. Она тревожилась, что девочка замёрзнет. Пламя было жарким и я отсела подальше. Феникс же наоборот, сбросил мокрый камзол, рубаху и протянул руки прямо в огонь. Он сильно замёрз. В отличие от старика, Арис не пустила его на спину и мальчишке пришлось всю дорогу лететь в её лапе мокрому на всех ветрах.
— Вы действительно говорите только правду?
Он взглянул на меня как-то надменно поморщившись:
— Разумеется!
— И даже когда человеку от вашей правды будет больно? И даже если это дорогой вам человек?
Он повернулся. Одна его рука была полностью подружена в костёр. Языки пламени обнимали её, но словно ласкали, не причиняя ни какого вреда. Это было даже красиво.
— А вы бы предпочли, чтоб я лгал?
Я задумалась. Нет, я не хотела бы чтоб мне лгали. Разве что в совсем мелочах, когда я и сама понимаю, что сказанное просто успокоение. Но столь тонкие различия явно не для этого типа.
— Нет, я предпочла бы чтоб иногда вы оставляли свою правду при себе. Я ведь не спрашивала вас, как выглядит моё платье, или полагается ли леди следовать спасать любимого. Я не спрашивала, но вы поспешили донести до меня вашу правду, просто чтоб сделать мне больно.
Мальчишка смотрел на меня немного удивлённо и молчал. Впрочем мне и не нужен был его ответ. Я думала о своём. О том, что тоже иногда бываю так груба, особенно когда внутри меня пылает боль. Неужели ему больно?
— Вы действительно готовы жениться на ком угодно, лишь бы дядя признал вас взрослым? Вам всё равно будет ли она стара, страшна, злобна? Вы готовы связать себя на всю жизнь с неизвестной вам женщиной просто чтоб поехать на войну?
Мальчишка отвёл взгляд уставившись в огонь. Взял горящую головёшку покрутил её в руках:
— Я не вижу лиц. Понимаю не все сказанные слова, а порой слышу и вижу то, что и не говорилось. Люди для меня каждый обликом в своей сути. И облики эти страшны и прекрасны по-иному. И я герцог Матчас. И на окраинах моего герцогства уже несколько лет идёт война. Из-за барьера в мои земли пришло голодное нелюдье. Глупое и злобное. Лорды приграничья бьются с ними который год, многие пали. А этой весной, дядя объявил, что более не будет отсылать к ним помощь, потому как сил у нас более нет. Я не могу оспорить его приказ, потому как мне всего пятнадцать вёсен и взрослым мужем я не признан.
Он на минуту взглянул мне прямо в глаза, и тут же отвёл взгляд. Я была права. Ему было больно. Он тоже был рыцарем. Бестактным, вредным, совсем юным, но рыцарем.
— Знаете, мы обязательно найдём вам невесту. Причём такую, чтоб ваш дядя ни смог возразить. В этом
Мальчишка хотел что-то сказать. Опять ведь, что-то вредное! Но в последний момент отвлёкся, отгоняя от себя что-то невидимое.
— Что вы прогоняете?
Он взглянул на меня готовый защищаться, но быстро сник и ответил:
— Слова. Иногда они обращаются в свет и преследуют меня. Особенно значимые. Нарекающие. Обещающие. Влекущие. Вы говорите слишком много значащих слов. Леди не должно столько болтать.
Я усмехнулась. В невесты я сыщу ему особо вредную старуху, которая и его и его дядю заткнёт за пояс и будет владычествовать единолично. А что? Такая леди и не на такого хама согласится. А мальчишку сразу признают взрослым, жена поспособствует.
Уже когда солнце ушло за вершины сосен за деревьями послышались шаги. Я быстро втянула в себя своего зверя. На свет костра выступил мальчик, по одежде из деревенских:
— Я для леди и молодого господина значится письмо принёс.
Он протянул свиток, который тут же перехватил вредный феникс. Мальчишка продолжил:
— Монах сказывал, чтоб я вам дорогу показал. Тут тропочка есть до самой калитки монастырской. Я вас проведу.
Я протянула руку требуя дать мне посмотреть свиток. После долгих переглядываний, этот гадостный мальчишка просто произнёс:
— Там нарисован план монастыря и обозначена нужная темница. Ничего занимательного для леди. Оставаться здесь одной для вас будет опасно. Потому идёмте.
Он подхватил свои вещи и направился вслед за посыльным. Я сыщу ему самую страшную, самую вредную старуху!
Мальчик довёл нас до высоких каменных стен монастыря и указал в траве неприметную калитку. Было немножко страшно. Вернее я-девочка просто дрожала от страха. Куда я лезу?! С кем! Могу ли я доверять чревоходцу? Не ведут ли эти дороги в ловушку? Как было бы спокойней если бы кто-то сильный точно знал правильный путь, а я бы стояла за его спиной. Но я-зверь была другого мнения. Моё чутьё говорило мой рыцарь точно здесь. Со мной вредный, но кажется невероятно честный мальчишка. И он сказал, что хочет вернуть моему рыцарю долг жизни. А чревоходец… возможно сейчас наши интересы совпадают. Потому я смело шагнула к калитке и потянула её на себя.
Зверь вобранный в моё тело навострил уши и казалось вытянул нос. Я-«человек и зверь» устремилась вперёд. И заранее кляла врагами любого, кто встанет на этом моём пути. У меня была цель. Возможно меня могут предать, но стремление разгоралось во мне столь ярким пламенем, что это не имело значения.
Феникс проворчал про леди бегущих впереди воинов и шагнул за мной. Узкая тропка через садик, какие-то хозяйственные постройки. Арис во мне рвалась. Она билась в стремлении броситься к нему. Я с трудом удерживала её и осознавала, что нам не миновать жертв. Что во мне зверь жаждущий смертей. А вокруг нас люди. Мы видим огни в некоторых кельях, и замираем пропуская подальше от себя пару старых монахов бредущих куда-то в разговорах. Будут смерти невинных людей… Нет! Сиди. Мы идём спасать и спасём! И только если у нас не получится, придёт твой черёд!