Принцесса из замка дракона
Шрифт:
Мальчишка поднялся и произнёс зло:
— Я и не испрашивал. Я сбежал!
А потом шагнул в дождь. Тот уже затихал, но не на столько чтоб направляться гулять по округе.
Старик — чревоходец проследил за вредным герцогом взглядом:
— Вам не чего не кажется странным в поведении этого юноши, внимательнейшая? То, как он говорит.
Я усмехнулась:
— Странным? Он неимоверно груб, говорит лишь гадости и настолько заносчив, что не щадит ни чьих чувств. Он ужасен в любом своём слове.
— Да, он всё время говорит правду. Только правду без единой капли иллюзии. И у него мрачный характер, потому
Лично я ничего забавного в этом мальчишке не видела. Да и вообще. Где-то там какие-то люди пленили моего рыцаря. Я конечно очень надеюсь, что они вежливы с ним. Ведь он всё-таки их принц! Надеюсь, что он просто зол сейчас на это своё заточение, но здоров и вне опасностей. Уговариваю себя верить. Но сердце плачет. Что-то внутри меня кричит, что нужно торопиться. Поспешать. Что-то вот-вот может что-то случиться.
47. Иная правда
Вазгар:
Мудрец хрустел костями у своей миски. Настоятель улыбался глядя на него.
— Я смотрю, Брат Урдас, мой зверь не пугает тебя? Потому ли, что ты опознал в нём дар двуликой?
— Пугает неведомое, Вазгар. То, что ведомо можно преодолеть.
— Преодолеть? И как ты преодолеть его?
— Покоем. Единожды полученный брачный дар останется с тобой до самой смерти или пока жива двуликая. Его жизнь и твоя связанны неразделимо. Но малый зверь не опасен. Потому я лишь велю всякому, кто увидит сего зверя не вступать с ним в бой. Драконы двуликих растут, забирая жизни, но только тех, кто вступил в бой с ними по доброй воле. Этот останется малышом. Будет оберегать тебя и твою семью. Всё во имя блага людей.
Да… Во имя блага. А «велю всякому» означает, что в этой обители брат Урдас волен повелевать. А может и не только в этой. Кто знает, какого сана достиг он за эти годы.
— Брат Урдас, в юности я много читал и слышал о своей семье. Много о владыках Дьямара — чревоходцах. Дева встреченная мной поведала мне о двуликих. А знаешь ли ты о фениксах? Каковы они были? Или вся правда о них утеряна? Я слышал, что род сей был заточён двуликими, а после их гибели пал в безвестность и утерян навсегда.
Урдас вскинул бровь:
— Утерян? Но при этом ты нашёл, кем они были? Какое имя носили в миру?
Я не стал отрицать:
— Да, в замке двуликой были мозаики. Фениксы были правителями долин Иянь.
Я не удивил его. Скорее настоятель был доволен моим ответом. Как учитель бывает доволен прозорливостью ученика:
— Да. Иянь и всех пограничных земель на западе и на севере. Фениксы немилостиво любвеобильны это необходимая черта их сути, а их бастарды всегда наследовали магию огня. Все пограничные лорды, все эти рыжие, потомки фениксов. Вообще магия огня в людях это всё наследие фениксов. И эти потомки боготворили их. Для них феникс был самым благим знамением, тем, кто приносит силу и удачу роду. Благословлённым богами от огня! К некому времени эти потомки стали большой силой супротив армии двуликих. Потому да, вышла ссора, и двуликие пленили последнего феникса, а спустя годы потеряли. И твой предок, тот чьё имя ты так не хочешь нести, приложил немало сил, чтобы род фениксов считался утерянным безвозвратно.
Я удивился:
— Считался? Ранамир Жестокий знал, где искать наследника?
Урдас кивнул:
— Да. Так получилось,
Я был удивлён:
— То есть Ранамир знал, где искать феникса? Знал, что тот обязательно усыновлён одним из лордов приграничья?
— Да, и позволял приграничникам его прятать. Дабы избежать вновь войны рыжих с двуликими. Тебе не просто представить. Но Ранамир Жестокий все годы своего правления изворачивался между интригами чревоходцев, вспыльчивостью двуликих и армиями фениксов. А ещё между королями и церквями людей. И ему удавалось удерживать мир.
Часть того, что говорил Урдас складывалась с тем, что я слышал от юного феникса. Но тогда не складывалось другое:
— Но, Ранамир погиб пытаясь заключить брак с двуликой? Он хотел замкнуть цепь без феникса… А если он знал, где его искать… Мне говорили магия начала утекать. Ранамира покидала жизнь, и этим союзом он хотел вернуть магию.
Настоятель смотрел на меня как-то очень внимательно:
— Всё так… почти. Магия утекала по капле. Ибо узор заклинания держали узы доверия между нелюдями. А за полсотни лет до тех событий Дьямара, вспомни, интригами завела себя в тупик. Чревоходцы не пошли на уступки и сгинули возродившись. А их род невозможно опознать или изловить. Потерян был именно их род. Магия утекала, потому, что в цепи не было чревоходца. Брак кровопивца и двуликой должен был замкнуть цепь именно без него.
Я смотрел на настоятеля полный удивления:
— И замкнул бы?
Он пожал плечами:
— Мне не ведомо. То были узоры магии и Ранамир был в неё мастером, я же не сведущ и до ученика. В день кончины Ранамира магия окончательно покинула мир. Сиё говорит, что в тот день один из цепи предал другого. Предал знаемо, с расчётом и не по малому.
— Полисанна? Тем, что убила?
Урдас усмехнулся:
— Нет. Двуликая дева была юна. Разумом она согласилась пойти под венец с нелюбимым ради спасения магии. Но как, то бывает в их роду, после явился зверь, счёл по-иному и убил кровопивца. Ярость зверя чиста, она не предательство, не злонамеренный расчёт. Выходит было что-то ещё. А так как фениксу в те годы было пять годков от роду, значит, предателем был чревоходец. Потерянный и невидимый для всех прочих.
Я задумался. Всю эту историю я слышал от сказителя-чревоходца. И он говорил, что Ранамир умер во времена его деда. И что дед питал к Ранамиру и всему его роду ненависть, столь сильную, что жаждал с внука клятвы.
А ещё, из этих слов выходило, что орден воинов человечества, тот самый, что изничтожает нелюдей в наших землях, знает как минимум о двух родах нелюдей многие годы и не трогает их. Двуликие и фениксы! И только чревоходец для них неуловим.
— Почему орден пленил кровопивца, но не тронул двуликую и феникса?