Принцесса по случаю
Шрифт:
Не оборачиваясь, она знала, что это лейтенант Торп. Его голосу недоставало изысканности, и это делало его легко узнаваемым. Ханна хотела было подойти к отцу, но решила, что это будет невежливо. Хотела она с ним говорить или нет, хорошие манеры прочно укоренились в ней.
— Со мной все прекрасно, лейтенант Торп. Спасибо, что спросили.
Она надеялась, что он оставит ее в покое, Но лейтенант не сдвинулся с места. Она чувствовала, что он смотрит на нее, и от его внимания
Ханна не оглянулась, ведь неприлично разговаривать с ним наедине.
— Вы что-то хотели?
Он тихо усмехнулся:
— Ничего из того, что вы можете мне дать, дорогая.
Она вспыхнула, не зная, как его понимать, и сделала нерешительный шаг по направлению к своему отцу.
— Вы выглядите усталой.
Она действительно устала посещать балы и обеды. Устала от того, что ее выставляли напоказ, словно фарфоровую куклу, устала ждать подходящего предложения руки и сердца.
— Со мной все в порядке, — настаивала она. — Вам не стоит беспокоиться.
Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Ему не следовало стоять за ее спиной, особенно там, где любой мог к ним подойти. Она сделала шаг, намереваясь уйти, когда рука в перчатке коснулась ее спины, и инстинктивно отпрянула.
— Не прикасайтесь ко мне, — сурово произнесла Ханна.
— Вы именно этого хотите?
Ее грудь вздымалась, дыхание стало прерывистым. Она была уверена — такой, как Майкл Торп, доставляет одни только неприятности.
Но не успела она вымолвить и слова, как его рука двинулась к ее плечам, лаская кожу, нежно ослабляя напряжение в затылке.
Отойди от него, — настаивал ее внутренний голос.
Но она застыла на месте, не в силах пошевелиться.
В груди у нее закололо, соски напряглись. Он снял одну перчатку, и трепетная интимность прикосновения его ладони к ее коже заставила девушку задрожать.
— Не делайте этого, — умоляла она. Ее голос понизился до тихого шепота, едва слышного. — Вы… вы не должны…
Благовоспитанные леди никому не позволят вести себя подобным образом. Она представляла, что сказала бы ее мать. Но ее никогда прежде не касался такой мужчина, и она чувствовала тайный трепет.
Пальцы лейтенанта скользнули под ее колье, дразня шею, прежде чем коснулись ее волос.
— Вы правы.
Его пальцы сломили ее сопротивление, заставив почувствовать себя живой. Она начала понимать, как женщина может забыть о приличиях.
— Мои извинения. Вы слишком большое искушение, я не мог устоять.
Его пальцы сомкнулись у нее на талии.
— Сэр, не
— Я постараюсь.
Тут она почувствовала легкое прикосновение его губ на своем затылке. Грешный жар охватил ее, и она ахнула от неожиданности.
Ханна развернулась, готовая отругать его. Но он уже ушел. Она всматривалась в сад, но его нигде не было.
— Почему ты одна, Ханна?
Маркиз Ротбурн подошел к ней, закончив разговор с ее братьями.
Ханна молилась, чтобы он не заметил ее горящих щек.
— Прошу разрешения удалиться, — спокойно сказала она. — Вечер был таким долгим. У меня болит голова, и мне нужно прилечь.
— Хочешь, чтобы я послал служанку за лекарством? — спросил он, забеспокоившись.
Ханна покачала головой:
— Нет, не думаю, что это один из моих приступов. Но пожалуйста, папа, я очень устала.
Ее отец предложил ей руку:
— Прогуляйся со мной несколько минут, сделай милость.
Ханна заподозрила, что ее отец хочет с ней что-то обсудить. Он вывел ее с террасы и повел по гравиевой дорожке к розовому саду ее матери. Ханна подняла глаза, чтобы посмотреть на блестящие звезды, пожалев, что не прихватила с собой шали.
Ее кожа все еще помнила прикосновения лейтенанта, мысли в ее голове путались. Этот мужчина пробудил в ней беспокойство, и ей это не нравилось. Каждый шаг, по мере того как она шла, отдавался в ее теле какой-то тревожной болью.
Что он с ней сделал? И если ей понравились его прикосновения, значит ли это, что она распутна?
Они шли через сад к конюшням, под ногами у них хрустел гравий. Ханна поймала себя на том, что сравнивает своего отца с лейтенантом Торпом. Джеймс Честерфилд, маркиз до кончиков ногтей, был высокомерен почти со всеми, но не с дочерью. Он никогда не отступал от правил приличия. Лейтенант Торп, напротив, был безрассуден и явно равнодушен к мнению окружающих.
Молчание ее отца затянулось, и Ханна попыталась угадать причину:
— Ты отклонил еще одно предложение руки и сердца, не так ли?
Джеймс помолчал.
— Еще нет. Но барон Белгрейв просил разрешения зайти ко мне завтра.
Это ее не удивило, но она решила, что лучше всего будет дать ему знать о своих чувствах.
— Я не хочу выходить за него, папа.
— Он владеет огромным имением, и у него прекрасное происхождение, — возразил отец. — Кроме того, похоже, он питает к тебе искренний интерес.
— Что-то в нем меня беспокоит. — Ханна помолчала, пытаясь подобрать верные слова. — Я не могу этого объяснить.